Мойше-Яков Вольфович Винницкий. Большинству обывателей это имя мало о чем говорит. Другое дело его прозвище, где воровской кураж и азарт, лихость и ужас преступления, выгода под личиной революционных настроений, беспринципность и наглость сплелись в личности воровского «короля» Одессы начала ХХ века.
Ученик в матрасной мастерской, электрик завода «Анатра» — заурядный послужной список подростка-безотцовщины в четырнадцать лет. Но еврейский погром 1905 года в Одессе, во время которого его соплеменников без особой видимой причины грабили и убивали на глазах у добропорядочных граждан, круто измени его судьбу. Отныне тот сверх меры наделенный организаторскими способностями и силой воли невысокий юноша противопоставил себя несовершенному обществу, перейдя черту «вне закона».
Прошло с десяток лет и уже не еврейский подросток Мойше-Яков с Молдованки, а матерый уголовный авторитет Миша Япончик стал грозой черноморской жемчужины, отвоевав себе в бесчисленных стычках с прочими претендентами «корону» городского уголовного мира.
1917 год. Революция. Смятение и неразбериха. Вот где талантам воровского авторитета было где разгуляться, особенно под благородной личиной революционера. Первым шагом помощи восставшим со стороны организованной бандитской группировки становится организация серии налетов на зажиточных горожан под лозунгом «Обдирай только буржуазию».
Второй крупной «революционной» акцией Мишки Япончика становится разгром Регистрационного бюро полиции под предлогом уличных боев с контрреволюцией в январе 1918 года, в ходе которой досье на весь уголовный свет Одессы было уничтожено без следа. Результат — из здания вышли на свет божий чистые как первый снег бывшие убийцы и воры, насильники и вымогатели из банды уголовного короля вместе с шестнадцатью тысячами прочих неблагонадежных граждан.
Так в декабре того же года большевистский призыв на городских улицах к освобождению политических заключенных был наиболее горячо поддержан все тем же «королем» воров, ведь в пылу погромов было не до запрашивания досье, и на одесскую улицу вышла значительная часть сотоварищей Мишки Япончика по уголовным делам. И не важно, то при этом живьем был спален начальник тюрьмы, а пассажиры одного трамвая были избавлены от своей одежды, получив в замен тюремную робу (ведь не могли фартовые хлопцы идти по родному городу с номерами на груди).
И, конечно, нельзя забыть такое благое для революции дело как поставка оружия: банда Япончика с благодарностью передавала коммунарам позаимствованное во время своих уголовных операций огнестрельные и зажигательные аргументы борьбы (хотя конечно и не без выгоды для себя).
Дошло даже до присвоения бандитскому отряду звания 54-го Советского Украинского полка в составе з-й Украинской армии, ведь это была отличная возможность для расширения сферы своего влияния под маской официальной власти. Но не судьба…
Самое интересное что при всех своих жизненных «достижениях» до конца своей недолгой жизни Мишка Япончик искренне считал себя не просто грабителем, а революционером, экспроприатором буржуазной собственности на благие цели, советским «Робин Гудом».