Советскому обществу при всей его нарочито-“правильной” официальной идеологии были присущи все те же пороки и недостатки, которые существовали во все времена при любом социально-политическом устройстве государства. Их отличало лишь чванливое оспаривания официальной власти, которая, прикрыв глаза официально-сфальсифицированной статистикой, самая потворствовала формированию теневого общества под опекой силовиков.
Это только относительно честные граждане страны советов жили на зарплату в 120 рублей, стояли в длинных очередях за едой, годами собирали на мебельный гарнитур из-под полы и сражались за выживание, не в состоянии выйти за эти рамки. А в это время в роскошных ресторанах под звуки инструментальной музыки существовал совершенно другой мир – настоящие хозяева жизни из криминальной элиты шикарно тратили свои “кровно заработанные” в блеске хрустальных светильников.
Случай иногда дарит человечеству жемчужины, которые не теряют своей актуальности сквозь время и пространство. Какие-то из них берегут жизнь, другие – делают ее удобным, некоторые – просто красивой… А есть в украинской истории случайное изобретение, которое любят все – от мала до велика, и именно с ним ассоциируется сам древний Киев в весеннем цвете каштанов – сказочный, волшебный, загадочный и прекрасный. Киевский торт – его райский вкус ни с чем не спутаешь, его идеальной рецепт уникален, его яркая окраска и есть Украина.
Началом существования самого вкусного торта считается 1956 год, хотя его начальная рецептура и значительно отличалась от нынешней: на киевской кондитерской фабрике во-первых яичные белки взбивались холодными, во-вторых – в качестве орехов использовались сладкие кешью, огромную партию которых красные совета выменяли на что-то из закромов своей родины, а еще коржам не давали сутки отстояться.
Львов во все времена был не только столицей Галичины, но и культурно-просветительским центром, наряду с чем его улицы были полны всевозможных гадалок, ведьм, ведунов, колдунов и оракулов. Услуги последних всегда пользовались большим спросом потому обещания осуществления любой мечты за относительно небольшие деньги для непутевого горожанина была ценнее долгого кропотливого пути усилий над собой. Как говорят “дурак мыслью богатеет”, а предприимчивые дельцы на этом имели неплохие деньги. На ситуацию не смогла даже повлиять церковь – люди молились в костеле, а потом шли к посредникам с потусторонним миром для лечения болезней, общения со своими умершими, получения предсказания на будущее…
На протяжении веков такое положение дел считалось нормой, чему в немалой степени способствовала официальная медицинская наука, которая не очень-то далеко ушла от тех же мистиков, используя методы и лекарства с недоказанным или двояким действием или и вообще без оного при запрете на исследование на зверях, что могло быть приравнено к колдовству. А еще была целая куча побочных эффектов и согласования способов лечения с церковью – не подпадает ли оно под Божью юрисдикцию, как например запрет на Кесарево сечение, когда ребенок и мать умирали. Воля Божия была хорошим аргументом, но не приносила облегчение.
Она родилась в образцовой украинской советской семье, где отец стоял у истоков “правильного” коммунистического кинематографа, воевал на финский войне и занимал должность директора киностудии, а мать – сначала воспитывала детей в санаторно-школьных учреждениях, затем – шила костюмы на киностудии мужа. Был еще старший сводный по матери брат на десять лет, погибший на полях Второй мировой.
Сама же Алла Горская прожила с мамой в осажденном Ленинграде две зимы, закончила Киевскую художественную школу имени Шеченко с отличием и Киевский художественный институт. А дальше были только радужные перспективы: выставки, преподавание в школе искусств, членство в союзе художников, собственная (на двоих с мужем) мастерская на Филатова…
Когда мгла вокруг становится такой густой, что сквозь нее не видно ничего на расстоянии взмаха руки; когда на земле правят бал темные силы, и кажется, что ночь никогда не закончится; когда зло на короткий миг побеждает добро, и кажется, что солнце никогда не взойдет, душа замирает от непонятного страха и вздрагивает от любого шороха, а впереди ждет лишь путь. Иногда только маленькая вспышка света спасает от безумия, но то – заблуждение…
Говорят, мерцающие огоньки, что парят ночью вдоль дорог в поисках жертвы – души самоубийц и умерших не своей смертью людей или тех, которые при жизни имели две души, но только одно имя при крещении. Это не мужчины и не женщины, а бесполые существа. Затерянные они бродят где-то между небом и землей, чужие и там, и там до окончания мира. А для развлечения водят за собой ночных путников, сами не знают куда – поэтому их и называют Блудом.
Ее настоящее имя для истории так и остается загадкой – толи Ольга, толи Настя, появившиеся в произведениях украинских и польских авторов XIX столетия скорее плод фантазии, чем реальность. Так что для всех она навсегда останется Гюррем (от персидского “радость”) или Роксолана – первая нарушительница принципа султанского гарема “одна мать – один ребенок” (у нее с султаном было шесть совместных детей, правда отца пережил лишь Селим, ставший султаном и любимая дочь Михримах) и основательница столетнего “правление привилегированных женщин”, когда политику мусульманской империи делали матери и жены мужчин-правителей.
О ее происхождении современники отзываются довольно скупо “русинка из народа, что живет от Карпат до Азовского моря” (французский посол Гуеллямо Пелисье,1540) и происходит из рода “подлого попа из Рогатина” (член польского посольства в Стамбуле Самуил Твардовский в “Великое посольство”, 1621). Однако существуют предположение, что попала вона в султанский гарем после крымско-татарского плена.
Символ солнца, мира и круговорота всего сущего на земле. Традиции его плетения, согласно самым оптимистичным предположениям историков, насчитывают до трех тысяч лет и обязаны своим существованием великим шумерам – прародителям украинской нации. В те давние времена он с шестиконечной звездой в центре служил олицетворением богини Инанне, покровительницы семейного очага, урожая, воинской победы и правосудия.
Смена поколений и религиозных верований мало повлияли на неотъемлемую составляющую символа вечности (недаром венок изображен на саркофаге Ярослава Мудрого), ведь каждый его элемент нес сакральный смысл, в котором навсегда отпечатался код украинской нации. Веночек был частью традиционных церемоний от обрядовых до ритуальных, каждый со своим видом плетения (насчитывается более семидесяти видов) и подбором элементов (цветы, ленты, нити), который должен был кодировать будущее для персоны его носящей на добро, богатство и счастье.