Говорят, что еще в конце XIX недалеко от Старого Изяслава можно было увидеть остатки каменных стен, которые народная молва связывала с временами Киевской Руси и удельным княжением одного из ее предводителей. Был ли то замок, или какие-то другие фортификационные сооружения – о том со временем все позабыли в суете сегодняшних проблем. Но согласно местной легенде, однажды в засласькие врата постучал древний старец, в то время обладателем этих поместий числился великий коронный стражник, Януш Сангушко (так в соответствии с хронологией дело должно происходить где-то в конце XVIII – начале XIX веков).
Пришелец был таким старым, что казалось возраст его отмеривался веками, а не годами, поэтому он едва держался на ногах с помощью своей такой же кривой палки. После получения обычной милостыни от княжеских служанок, дед, длинные волосы которого были белым как только выпавший снег, потребовал личной встречи с княгиней. Его отвели к резиденции Сангушек.
Душа хрупкого, впечатлительного и застенчивого сына пирятинского почтмейстера Николая Таволги-Мокрицкого с детства тянулась к прекрасному, но честь казацких предков (основатель рода Таволга был казаком с реки Мокрицы) диктовала свои условия – умение ездить на лошадях было отличающиеся условием настоящего мужчины. Вот только однажды лошадь сбросил мальчика, встав на дыбы, после того малыш начал страшно заикаться и обходить животных десятой дорогой.
Начало обучения в Полтавском доме воспитания детей бедных дворян (его мать, Ульяна Григорович, была из аристократов) в восьмилетнем возрасте стал для Аполлона настоящим выходом – хорошая компания, образованные учителя, светские науки… и никаких лошадей. Причем одаренный парень сразу стал любимцем Ивана Котляревского.
Ей не повезло родиться очень живым, эмоциональным и любопытным ребенком в те времена, когда общественная роль женщины сводилась к браку и продолжению рода при удержании в течение всей жизни маски благородного приличия. Тем тяжелее крест женской судьбы был для представительницы правящей элиты, отцом которой был гетмана польный коронный Ежи Любомирский, а матерью – наследница Ропчице, Констанция Лежанка.
Возможно, история Крестины Любомирской была бы совсем другой – с великосветскими развлечениями и легкой жизнью в головокружительном флере роскоши и поклонении мужчин, если бы в три года она не потеряла мать. Отец отдал девочку на воспитание тетке, Анны Радзивилл, которая была женщиной высшего света Ричи Посполитой того времени во всей полноте смысла этого выражения – благочестивая, набожная, аскетическая, порой жестокая, но при том доброжелательная и отзывчивая. Все усилия тети приструнить неуемное дитя сначала не давали результатов и график воспитания княгини катастрофически не выполнялся.
На свете есть много такого что современная наука объяснить пока не может, и отвергать или принимать на веру что-то неординарное человек решает самостоятельно, исходя из своего уровня умственного развития и самостоятельности суждения. При этом человек перед лицом непознанного становится очень верующим и суеверным одновременно, потому что естественный страх и инстинкт самосохранения задействуют бессознательное. В такие моменты воображение играет в злые шутки, превращая незначительные природные явления в ужасающую действительность, и каждый решает верить в потустороннее или нет среди сплошной темноты подземного мира шахт.
В давние времена, когда на Донбасс пришли первые горняки и шахты в конце XIX века только начинали отсчет своего существования, эта работа, которая и сейчас не из безопасных, была смертельно рискованной. А самой опасной среди перечня шахтных профессий был газопал – первый, кто спускался в забой, чтобы проверить при отсутствии других средств наличие смертельно опасного метана (ядовитого взрывоопасного газа без запаха). Вероятность вернуться живым из черной пропасти выработок была очень не высокой, поэтому обычно ее поручали осужденным на смерть.
Когда она рождалась на земле буйствовать настоящая фантасмагория – пылали молнии, гремел гром, ветер гнул деревья к земле, что предвещало рождения великой богини, которая станет прародительницей всех славян, их покровительницей и вдохновительницей на тысячелетия вперед. Прекрасная женщина-птица (ее еще изображают с поднятыми к небу руками) со множеством имен (Слава, Магура, Перуница, Единственная, Молния, Птаха) и одной воинственной душой, ведь в этом грешном мире с давних времен все начинается и заканчивается лязгом металла в борьбе за свободу родной земли.
Она была женой (по другой версии любимой дочерью) самого главного бога Перуна, под бдительным оком которого Киевское государство русинов-воинов родилось и счастливо существовало на протяжении веков. В золотых доспехах с обнаженным мечом в руке Слава одновременно была и главной движущей силой горячей битвы, громкой призывной песней вдохновляя воинов к бою, а блеском вселяя уверенность в победе в их сердца, и сестрой милосердия, омывая раны, последним поцелуем да глотком живой воды из своего золотого кубка отправляя души павших в Ирий к райскому саду блаженства.
Споры где в церкви заканчивается вера и начинаются меркантильные интересы во все времена оставались актуальным, ведь конфессия власть имущих обеспечивала поддержку своей веры на все уровнях и беззаботную жизнь ее служителей. И хотя с древности светская власть пыталась декларировать свою дистанцированность от церкви, но все время шла с ней бок о бок, потому что фактически они – две стороны одной медали по имени государственность, обеспечивающие полный контроль над умами и сердцами ее граждан.
Неудивительно, что с постепенным освоением украинских земель польские власти сначала мягко, а потом все настойчивее пыталась латинизировать местное население, особенно его представителей из авторитетных православных богатых славянских родов, для обеспечения прочности своей власти на подконтрольных территориях. Одним из ярких примером этого стала история Ивана IV Ивановича Заславского из древнего рода поборников православия Острожских.
Народ существует пока существует его язык – этот постулат хорошо усвоили на Московии, которая в своей извечной имперской болезни век за веком продолжает пытаться уничтожить Украину, чтобы полностью присвоить себе ее историю и достижения. Не может же “великай” россиянин гордиться предками-невежественными выходцами из мокшанских болот, которые жили на уровне первобытных людей, поедая кору деревьев и коренья тогда, когда Киевская Русь не только имела уже свою письменность, но и дипломатические отношения со всеми странами Европы в качестве полноценного и равноправного члена последней.
Татаро-монгольское нашествие из-за мочанських (этимология слова Москва) болот начала свой крестовый поход против украинства фактически еще в 1241 году, когда нашествием были разорены почти все города и села страны во главе с стольным градом Киевом, а население сократилось на четверть. Недаром же их “святой-герой” Александр Невский носил шлем с надписями на арабском подданного орды, а Московский улус был в составе и платил дань Золотой Орде, впоследствии Крымскому ханству до 1721-ого (почти пятьсот лет).