Самый желанный, ожидаемый, плодотворный день года, кормящий хлебом всю семью все последующие двеннадцать месяцев. И вместе с тем -один из самых тяжелых в физическом плане во всем полевом сезоне, но того стоят душистые паляницы, булочки, вареники, блины, мандрики… один ароматный запах которых — непременный атрибут любого украинского дома в будни и, конечно же, праздники. Хлебов день, что год зачинает.
И хотя зажинки уже месяц, как отпразднованны, а первую рожь сняли с нивы еще на Прокопа, именно 24 июля (день торжественного начала жатвы пшеницы) издавна в Украине считалось Хлебным праздником. Пришедшее значительно позже на эти земли христианство перекрестило его в честь своих святых Бориса и Глеба, но, несмотря на все старания церковников искоренить славянские традиции, пластическая народная мудрость просто объединила эти два праздника, сохранив древние ритуалы и верования, но прибавив к названию имя первого из тандема назначенных святых – так появился Борис-Хлебник.
Его увитую многочисленными лаврами от самого почетного «Отца украинской прозы» до многих-многих с добавлением уважаемых «первый» или «основатель» (Харьковского профессионального театра, журнала «Украинский Вестник», альманаха «Молодык»…) фигура в истории украинской литературы является монументальной . И при всех этих регалиях, чинах и званиях, за ней проступает обычная человеческая судьба с ее взлетами и падениями, радостями и печалями. Григорий Квитка-Основьяненко, литератор, общественный деятель, украинец.
Муза, видимо, постоянно отдыхала на колыбели второго сына коллежского советника из древнего казацкого рода Квиток, но так и не смогла уберечь малышей от нерадивой няньки, которая сорвала малышу ячмень на глазу, в результате чего ребенка не только осыпала «золотуха», а и на несколько лет он потерял зрение (со временем восстановился). Это просто не могло не сказаться на характере Гриця — он «закрылся», стал уязвимым и психологически, и физически, а единственной отрадой стали книги, которые он буквально глотал, да домашние театральные постановки.
Величественные Карпаты, которые тысячелетия бережно обволакивали своим плотным одеяло легенд, чтобы уберечь от капризов разрушительного дебошира-времени. Кажется, у каждого камешка в том волшебном месте есть своя полуистория-полумиф, которая существует где-то между небом и землей в мягких клубах облаков, цепляющихся за горные вершины.
Величественная же фигура Говерлы мощным магнитом привлекала к себе внимание во все времена… Украинские легенды утверждают, что когда-то она была прекрасной панночкой с зеленой лентой в волосах, любимой дочерью самого горного хозяина, которая очень любила с самой зори бегать по родительским просторам — где эдельвейс сорвет, где ножки в утренней росе сполощет, где личико в ручейке умоет, даря радость всему живому в карпатском царстве.
Ужасы летящие на крыльях ночи. Ими издавна пугали не желающих ложиться спать в положенный час украинских детей, наполняя для них темноту за окном невидимыми тенями призраков, которые своими глазками пристально следят за непослушными, чтобы при первой возможности утянуть в липкой паутине своих чар-снов в подземное царство вечного небытия. Гавы ночных ужасов, гавы детских лени и безделья.
Они – то ли страшные волко-собаки с обжигающими, как угли из печки, глазами, то ли серо-черные вороны (по другим утверждениям – схожие на них хищные птицы) со торчащими во все стороны перьями, лающие не природно по собачьи (возможно, именно этим они обязаны своим именем). Гавы по преданию приходят на землю вместе с сумерками и идут до первого рассветного луча, потому как одно лишь его прикосновение оставляет на их шкурке страшные ожоги, а поток света – испепеляет дотла.
Извечные украинские боги Ярило и Лилея, Велес и Лада, Род и Мокоша, Купало и Майя… были мгновенно сброшены со своих тысячелетних пьедесталов безжалостной рукой князя Владимира, решившего окрестить Русь-Украину, а дружинники князя это решение со всем своим упорством огнем и мечем претворяли в жизнь, по крайней мере в столице — изрубили и сожгли их деревянные тотемные изображения, которые и после соглашения Киева с Византией 945 года продолжали высоты Щековицы иль Лысой горы оберегать страну от зла и напастий.
Вот только на тотемное воплощение главного бога предков у всегда готовых выполнить приказ воинов рука не поднялась, хоть каменного идола Перуна с серебряной головой и золотым усом (по другой версии — полностью позолоченного) княжеские дружинники все же сбросили с высокого киевского холма прямо в быстрые днепровские воды (остальные шесть деревянных идолов по старинной легенде, были уничтожены ими на месте, как и повелел князь).
Он начинает ту же долгожданную и изнурительную, хотя и быстротечную пору украинского народного календаря, когда каждая минута буквально на вес золота, потому как это – хлеб и стол украинской семьи на весь следующий год. И хотя на Петра и Павла обычно зажинался первый сноп, но он носил скорее ритуальный характер. Настоящая же жатва начиналась с Прокопа-Жнеца, 8 июля (эти полторы недели между праздниками народного календаря считались самыми благоприятными для дозревания колосьев, которые успевали «дойти», но не потерять зерна).
Потому как этот день был полностью рабочим, то из традиционных обрядов существовали лишь: непременный земной поклон колосу на самом рассвете с первым лучем солнца («Прокоп, завяжи тугой сноп») и чистая белая одежда для всех работающих в поле (цвет солнца и добра, чтобы отпугнуть «нечистого» :/ru/2683/tot-kogo-ne-zvali). В изнурительной жатве участвовали как женщины, так и мужчины — первые срезали колосья серпами и складывали в дорожки, а вторые – должны были вязать и носить снопы. И хотя эта работа продолжалась не один день, зато, как говорили в народе: «Летом – с потом, зимой – с полным ротом».
Официальный невежда (ведь не получил даже полного среднего образования), который вошел в историю украинской литературы, как выдающийся популяризатор казацкого времени, видимо, гены предков через поколения и века во всю силу подали свой голос крови, чтобы накануне судьбоносных для Украины событий напомнить о ее блестящем военном прошлом. Профессиональный железнодорожный инспектор, талантливый мастер простого украинского слова, историк по призванию, а не профессии – Адриан Кащенко.
Самый младший из пяти сыновей потомка древнего рода запорожцев Кащенко времен расцвета Сечи, рожденный в родовом Веселом на Днепровщине во времена исторического затишья перед бурей Адриан с детства во всем подражал самому близкому по возрасту, старшему Николаю, хотя кое-что не очень-то и выходило, как например с образованием – брат имел множество научных степеней и званий (помимо прочего он был основателем Киевского ботсада), в то время как у младшего с учебой сразу не задалось – он даже не закончил третий класс Катиринославской городской классической гимназии.