В тихом селе Довжанка, что гнездится на правом берегу одноименной реки в десяти километрах от Тернополя, где вечерний ветер колышет ветви яблонь, а церковные колокола зовут к умиротворенному созиданию, родился предпоследний сын в семье Адама-Даниила — Афанас (Афанасий, Аполлинарий) Данилович Окуневский. И произошло столь знаменальное событие в середине XIX века, когда Галиция, как тогдашняя часть Австро-Венгерской империи, еще дышала старыми традициями, но воздухе уже витал легкий бриз грядущего шторма фугдаментальных мировых социально-экономических перемен.
В 1860 году юный Афанас окончил Львовскую генеральную греко-католическую духовную семинарию и принял душепастырский сан. Наверное, это было призвание… ведь уже через пять лет его попечению был доверен целый приход церкви Святого Иоанна Богослова в Довжанке Теребовельского уезда. Село, где он правил, было хоть и небольшим, но с теми особыми галицкими живописными пейзажами, которые очаровывают душу навсегда. Еще через два года отец Афанасий переехал в Садки неподалеку от Залещиков, где продолжил свое пастырское служение. Там, в тени церковного сада, он не только молился за прихожан, но и нес в их дома слово просвещения, надежду и веру.
Веселый гомон ярких ярмарок, деревянные столы плотно-плотно заставленные ароматными местными изаморскими яствами, дурманящий запах которых достигает самих небес… и душисто-золотистый, словно апрельское солнце, напиток в глиняных чашах. Тот хмельной напиток — медовуха, древнее «питье украинских богов», что сопровождало все торжества и праздники от княжеских пиров до самого малого селянского праздника. Мед в Украине с древнейших времен считался символом достатка, силы и радости, а медовуха (хотя еще на заре ХХ столетия носил имя своего основного ингредиента) — его жидким воплощением.
Когда-то ее готовили долго, почти торжественно. Самый ценный напиток выдерживали не неделями, не месяцами, и даже не годами, а целыми десятилетиями! В дубовых бочках, в прохладных погребах медовуха «созревала» до сорока лет, поцелованная Временем обретая свой уникальный вкус, достойный княжеского стола. Современные рецепты позволяют наслаждаться медовухой уже через пару-тройку недель, но сила традиции напоминает: когда-то лишь длительное время было главным ингредиентом и залогом создания уникального вкуса.
Пожалуй, так выглядит застывшее время, от тлетворного влиянием которого комплекс, затерянный в самом центре Харькова, вот уже столетие надежно охраняют высокий забор, колючая проволока и бдительная охрана… Только те, кого так тщательно оберегала советская власть от внешнего мира, прихватив свой гений давно ушли в мир теней, и здесь остались лишь их призраки да старые, давно вышедшие из употребления приборы, которые теперь годятся развечто для музея в качестве экспонатов. И хотя это был когда-то сверхсекретный объект, все же любопытные факты в виде легенд и преданий все-таки дошли до сегодня.
Открытый в недолгую эпоху конфетно-букетного периода закрепления красных на оккупированных украинских землях, комплекс Украинского физико-технического института (УФТИ) был построен для молодой поросли физической науки. При этом он не только оснащен по последнему слову науки и техники образца второй половины 1920-х, но и на четырех с половиной гектарах для научных работников был устроен настоящий рай на земле с парком экзотов, уютными домиками, удивительной для того времени полной электрификацией зданий и прилегающей территории, веселым досугом под аккомпанемент фортепиано в теордомике (уютный дом «теоретиков» с огромной застекленной лоджией, который ранее служил жильем для руководства института).
Июль клонится ко второй половине, и небо все чаще прорезают огненные стрелы. Это острое напоминание: осенние холода совсем ужблизко, где-то рядом горизонтом. Так 22 июля праукраинцы справляли особое празднество — Перуницу, или Блискавицу, прекрасную половинку Перуна-громовержца. Она — не просто отблеск на небе, а живая сила, покровительница небесных сполохов, огненная сестра бури.
В этот день украинцы не выходили работать в поле, не брались за косы или сапы, чтобы не прогневать грозную богиню. Не дай Бог работать в поле или на огороде, «потому как Перун рассердится!» — предостерегали старые люди, особенно в Перунову неделю, когда Громовержец то и дело полосует небо молниями, охотясь на темные силы в облаках. Его удары гремят во всю мощь, разбивая кудлатые громовицы, и хоть дождя бывает немного, огненные вспышки напоминают о силе небесного закона, тогда-то в сарые времена и появилась присказка: «С большой тучи — малый дождь».
В глубинах украинской мифологии, где небо сливается с землей, а стихии говорят на языке богов, он есть величественный владыка ветров, бури, грозы и холода. На его имени, звучащем как эхо всемогущества и необузданной силы, стоит печать то ли отца Вселенной (от «стий – отцовский), иль отцовского брата («стрий» – брата отца). Но кто он всущности, этот таинственный Стрибог, держащий в своих руках силу ветров и помогающий громовержцу Перуну в его нескончаемых битвах с вселенским злом?
По украинским верованиям, за ним закрипилась слава не только небесного повелителя бурь и ветров, но и отца многочисленного семейства воздушных духов-ветрованцев — шестерых сыновей, шестерых дочерей и множества внуков, каждый из которых нес в мир его волю. И того, чья сила в единоборстве-соревновании сиюминутно сильнее, с той стороны и дует на земле ветер: Север – с холодних севрных просторов, Ветрило – теплих южных широт, Стрига – восточных, сонячних. Бегун, Вихрь, Долишний, Труба, Грозовой, Легит, Летник, Моряк… их имена звучат, как заклятия из природного словаря, и в каждом из них ощущается дыхание неба, шорох лист, неудержимый горный рокот иль ласковое дыхание вечера над рекой. Они — его род и сила, войско Стрибожье в борьбе з демонами.
Июль. Самая середина лета дышит теплом и ароматом свежего сена. Но где-то в глубине небес уже бурлит необузданная ярость, способная покласть спокойные нивы и пошматовав тучи на части… это сила Стрибога, владыки воздушного пространства, отца ветров, которому 14 июля отдавали дань уважения и кланялись до земли праукраинцы з незапамятных времен. Праздник бога ветра (еще известного как Ветрогон иль Ветродув) в реестре обрядовых относился к громовым, «сердитым» праздникам, ведь посути он далеко не всегда был милостив и пребывал в благодушном настроении, давая возможность должным образом вызреть и быть собранным урожаю, который служил запорукой самого выживания семейства на весь последующий год. Потому его и боялись, перед ним благоволели, даже поминать всуе лишний раз опасались.
В древних песнях и легендах Стрибог предстает величественным и одновременно необузданным, как всестороннее отождествление подвласнтной ему одному стихии. Он, вместе с богами высшего пантеона — Перуном, Дажбогом, Хорсом, Мокошей, Симарглом, правит в верхнем Мира, над земной твердью. Легендарное «Слово о полку Игореве» представляет его убиленного сединой дедом, суровым родоначальника всех ветров: «Вот ветры, Стрибожьи внуки, веют с моря стрелами на храбрые полки Игоревы».
В предрассветном селе Белелуя, где туман нежно стелется среди груш и лип, а воскресные колокола будят душу к молитве, в семье священника Ивана Озаркевича 8 июня 1855 года родилась девочка с ясным, как первый солнечный луч, взором и высоким лбом — Наталья. Ее судьба должна была стать образцом смирения, как того требовали каноны социальных традиций и христианского благолепия. Но в этом хрупком теле тлела не просто мысль, горела Идея.
Может так произошло, потому как кров – не водица: отец ее был не только хорошим душепастырем, но и просветителем, писателем, участником театрального движения, а дед – выдающимся меценатом. Огромная семейная библиотека, куда Наталья ежедневно забегала босиком, была ее храмом. Там она впервые прочитала «Жана Кристъена» Милля и «Социологию» Спенсера. Но первым учителем была… простая няня-крестьянка, которая пела песни, учила детей любить землю и слово. «Она научила меня верить в правду», — вспоминала Наталья много лет спустя.
Лето 1887 года во Львове выдалось жарким — не только из-за солнца, что припекало старые камяницы Галичины, но и из-за новости, что всколыхнула интеллигентную среду. В типографии Научного общества имени Тараса Шевченко увидел свет альманах, подобного которому украинская культура еще не знала. Его назвали просто — «Первый венок», но для многих он стал первым дыханием свободы, первым голосом, что прорвал молчание, — первым украинским феминистическим манифестом, сказанным устами самих женщин.
Над изданием трудились те, кого впоследствии назовут «матерями женского движения в Украине» — Олена Пчилка, Наталья Кобринская и, среди прочих, молодая София Окуневская, тогда еще начинающая врач с незаурядным литературным чутьем. А за кулисами, чутким редактором, автором дизайна политурки и моральным камертоном этого издания был сам Иван Франко — тот, кто, по словам Натальи Кобринской, «слышит женскую душу сквозь стыд, боль и молчание».
«На Фотия косовицы край, а пожинкам час», – говорили старые люди, глядя на небо, где июльский подсолнух-сонце уже дозревал ласковыми заботами отца-всемогущего Времени. Издревле в украине 2 июля считалось границей лета: еще вчера по лугам разносился звонкий голос труженицы-косы, а сегодня уже готовили серпы – пора выходить в жатву. Если в указанную дату сено не сложенное, не высушенное, и не спрятанное, то и снова работу переделывать придется, потому «как до Фотия косы не докосишь – дождь косой докосит», – предупреждали в селе (по народным приметам этот день обязательно был дождливым).
Именно 2 июня считался порогом лета, к этому дню косари на лугах заканчивали работу. На Полесье в это время украшали косу полевыми цветами, несли ее домой и клали за иконами «на счастье». На Подолье хозяйки варили обрядовую кашу, угощали косарей медом и узваром – чтобы труд в поле не переводился.
Ее имя стало символом борьбы за женскую эмансипацию, научный прогресс и украинскую идентичность. Первая женщина-врач в Австро-Венгрии, интелектуалка, мать, эрудитка, феминистка… жизнь Софии Окуневской-Морачевской была полна вызовов, которые сломили бы более слабую натуру, но не ее. Биография этой уникальной женщины – хрестоматийная история о несгибаемости, интеллекте и стремлении менять мир к лучшему, несмотря на все препятствия на тернистом пути.
Родившаяся в тернопольской Должанке образца 1865 года в семье священника Афанасия Даниловича из древнего украинского рода Окуневых девочка с детства воспитывалась в духе созидания и самопожертвования, несгибаемости духа и христианского милосердия. Ранняя смерть матери (девочке исполнилось всего пять лет), воспитание в доме Окуневских-Озаркевичей (тетя по отцу), пока сам Афанасий Данилович погрузился в освоение медицины, и не просто на любительских началах, а в Венском медицинском университете. Окружение во время взросления юной барышни было исключительным: врачи, юристы, писатели, общественные деятели – все они формировали ее мировоззрение и амбиции.