Он по роду, духу, месту появления на свет всю жизнь оставался украинцем, ведь Кубань — это Украина, была и будет. Наследственность от отца к сыну в казацкой семье была честью, поэтому юноше была одна дорога — в войско, как родовое призвание уже много-много поколений его предков, хотя родина и была на тот момент оккупирована московскими варварами уже не первое десятилетие. А то, что было недозволено в армейской жизни под знаменами царя, Яков Кухаренко находил в собственном литературном творчестве и этнографических изысканиях.
Вцелом, если посмотреть на все московские войны после оккупации Украины в XVII веке, странным образом окажется, что движущей силой всех ее действительных (а не выдуманных пропагандой) сколько-нибудь весомых побед были именно украинцы (взять хоть треть награжденных Героев советского союза времен Второй мировой войны). Поэтому совсем неудивительно, что в свои пятнадцать (сразу после окончания Екатеринодарской военной гимназии в 1814 году) казацкий сын Яков начал военную карьеру, и не где-нибудь при теплом штабе, а на горячей кавказской границе. Уже в 1823-ем – чин хорунжего, еще через полтора десятка лет – он подполковник Ейского военного округа, а в почтенном возрасте пятидесяти четырех лет, в зените славы – генерал-майорский мундир приказного атамана Черноморского казацкого войска и командира «независимого» Екатеринодарского отряда.
Сделавший его всемино знаменитым литературный талант господина Кухаренко начал расцветать ближе к тридцати, когда на свет шаг за шагом начали появляться его «Огляду історичних фактів про Військо Чорноморське» (печатью они вышли только через четверть века после его смерти). Сразу за ними – пьеса с элементами украинских этнографических зарисовок «Чорноморський побит на Кубані між 1794 і 1796 роками» 1836-ого, постановкой которой так опекался Тарас Шевченко. Но в первоначальном виде ей пришлось увидеть подмостки лишь однажды, через пять лет после смерти автора в абадзеховском плену от полученных ран 26 сентября 1862 года, на стрийской сцене в исполнении труппы Емельяна Бачинского; зато после переработки Николаем Лысенко и Михаилом Сторицким в оперу «Черноморцы» после первого спектакля в 1878-м она начала свое триумфальное шествие по мировым подмосткам с вхождением в классический репертуар украинского театрального мира.
Первые одобрительные отзывы им написанного от таких мастеров украинского слова, как Шевченко, Костомаров, Метлинский вдохновили Якова Герасимовича на создание в 1840-х поэмы «Харко, запорозький кошовий»,которая через призму бурлескно-травестийной формы обращает внимание читателя на самобытный быт украинского казачества с его колоритными традициями, обычаями, юмором, лексиконом, хоть и грешит отступлением от исторической хронологии событий (впервые издана в 1913). Кроме того из литературно-этнографического наследия Кухаренко можно отметить: рассказ «Вороний кінь», Чабанський словник (1861), очерки «Пластуни» и «Вівці і чабани в Чорноморії» (1862).
Последние мгновения жизни прославленного боями и возростной сединой казацкого героя, которого после пяти лет заслуженного отдыха в собственной усадьбе московское правительство отозвало из отставки и поставило управлять Нижне-Кубанской границей и Шапсугским закубанским отрядом, были полны страданий и мучений — по пути к ставке своего командования в Севастополе он вместе с зятем, капитаном конно-ракетной батареи, Г. В. Йохансоном, в 11 ночи 19 сентября 1862 года у упраздненного поста Романова попал в засаду конных абадзехов. Из вооруженной стычки с горцами Кухаренко вышел с тяжелыми ранениями руки и бедра.
Пленным в ауле на хуторе Люк (в восьми верстах от Майкопского укрепления) через неделю выдающийся украинский литератор скончался от полученных ран. Тело покойного сын Степан после длительных переговоров смог выкупить за две тысячи рублей (за живого черкесы просили в одиннадцать раз больше). А еще через семь дней, через снежные заносы, через множество малых-больших поселений, и бренный прах Якова Герасимовича был выставлен для прощания в екатеринодарской военной церкви, еще два дня – и он нашел свое последнее земное пристанище в родной кубанской земле на загороднем кладбище с эпитафией на страницах «Основы» авторства П. Барилко: «Украина и лучшие из патриотов ее и всего козачества не забудут в нем потерю, быть может, единственного и последнего в войске нашем истинного знатока и ценителя козацкой славы, запорожской старины и черноморского побыта».