Казалось бы, рождение в поповской семье, окончание Черниговской духовной семинарии… ему самая дорога к вершинам церковной иерархии, которые ему пророчили преподавателями. Но ведь нет, Александр Кистяковский избрал для себя совершенно другой путь, полный, согласно его же собственному утверждению, огромного «труда, неприятностей и болезней», который не был ни легким, ни в безопасном, учитывая московско-царскую оккупацию Украины.
Юриспруденция, тем более защита прав украинцев во все времена была хлопотным, опасным и совершенно неблагодарным делом. Но Александр знал на что шел — Киевский университет и удачно преодоленный курс практических наук в двадцать четыре года открыли ему путь в столицу оккупационного режима, где он с единомышленниками, Шевченко, Кулишом, Костомаровым, которых царизм временно реабилитировал для собственной безопасности, возглавил украинское движение, в том числе выполняя функции заместителя редактора журнала «Основа».
Несмотря на активную проукраинскую позицию, на удивление карьера научная и профессиональная господина Кистяковского продвигалась довольно бодро даже в условиях тотального московского господства во всех сферах жизни — в свои тридцать шесть он уже стал профессором уголовного права своей Альма-матер с выдающимися работами «Исследование о смертной казни» и «Права, по которым судится малороссийский народ», многочисленными книгами, научными работами, статьями в «Киевской древности» и «Киевских университетских известиях».
Однако работа в агрессивной среде десятилетиями не могла не дать о себе знать — у Александра Федоровича с годами начинает развиваться стойкая мания правительственных преследований, а вместе с жизнью в постоянном стрессе — множество болезней, несмотря на которые он продолжает плодотворно работать на благо украинского общества участием в общественно-политической жизни Киева, меценатской поддержкой украинских литераторов, правовыми консультациями, инициативой создания Киевского юридического общества. Пик физического и психологического истощения выдающегося правоведа пришелся на 1875 год, что было обусловлено созданием правительственной комиссии для расследования украинофильского движения.
Даже в условиях постоянного морального давления внутренний железный стержень не давал сломаться профессору юриспруденции Киевского университета целых девять лет, но осенью 1884-ого он все же сильно заболел. Да так, что надежда на выздоровление была довольно призрачной, о чем его проинформировали врачи после долгих уговоров и настоятельных просьб больного не скрывать от него правды.
Тяжелые телесные страдания выжимали из Александра Федоровича жизнь капля за каплей. По состоянию на начало нового 1885 года он совсем перестал выходить в свет, но продолжал принимать многочисленных гостей дома, ведь болезнь смогла подкосить его физически, но не духовно -профессор права все также активно интересовался новостями киевской общественно-политической жизни.
Даже на пороге смерти, почти преступив последнюю черту, Кистяковский не изменил себе… Оживленное обсуждение в кругу пришедших 18 января гостей-друзей во главе с Антовичем обвинительного приговора киевского суда присяжных местному сверхвлиятельному чиновнику Свиридовую за присвоение денег Взаимного кредита, последняя жизненная ремарка-дыхание украинского юриста: «Я всегда говорил, что суд присяжных – это святое дело на нашей родине», и его душа навсегда отлетела в райские сады. А куда же еще могла она попасть после целой жизни служения своей стране и ее народу, жизни полной труда, неприятностей и болезней?