Рождение в Харькове, украинской столице образования и прогрессивного социально-общественного мнения, пожалуй, сыграло в судьбе Левка Ковалева не последнюю роль. Он со студенческой скамьи Киевского коммерческого представлял собой ту фигуру, которую Иван Майстренко, позже охарактеризует как профессионального революционера-борьбиста, а позже упорного ученого-эксперементатора.
При наличии врожденных разносторонних талантов: математических, логических, художественных… именно ораторский помноженный на активную гражданскую позицию сыграли в жизни Левко ключевую роль, когда он в свои девятнадцать становится одним из основателей Украинской партии социалистов-революционеров (УПСР), а уже через четыре года – членом ее Центрального комитета, что обеспечило двадцатичетырехлетнему юноше место в украинской Центральной Раде. Позже он примкнул к радикальному крылу УПСР, известному как «борьбисты». Однако тяготение к левачеству, как показала его дальнейшая судьба, сыграло с Коваливым плохую шутку.
Сначала в декабре 1919-го он переметнулся в Украинскую партию социалистов-революционеров (фактически коммунистов), через год Левко уже полноправный член оккупационной коммунистической партии Украины, где своим горячим рвением быстро добрался по карьерной лестнице до должности заместителя народного комиссара иностранных дел.
Однако увлечение новой чуждой украинцам властью продолжалось недолго, не зря же ему приписывали выдающиеся математически-логические способности — уже в ноябре 1921-го Ковалев подал заявление на выход из компартии с увольнение с должности соответственно. Тогда же он создает знаменитые иллюстрации «беспредметного стиля» к первому изданию самого известнейшего произведения Гната Михайличенко «Голубой роман».
Полностью разочаровавшись в политике, Левко Борисович все свое страстное рвение направляет на научную деятельность в сфере прогрессивных на то время цветной фотографии и радиовещания (фактически он считается украинским пионером последнего). Именно это привело его в научную, а затем и административную, столицу Украины — город Харьков, где он в том числе возглавляет местную «Радиопередачу».
Ковалив пытался забыть свое украинское политическое прошлое… но ни уход из политики, ни переезд, ни научная карьера не помогли ему спрятаться от пристального взгляда его вчерашних товарищей по компартии. Кульминация постепенного нарастания давления наступила 5 ноября 1934-го с арестом по обвинению в «контрреволюционной деятельности» в Харькове, куда прогрессивный ученый приехал по приглашению местного университета для прочтения ряда лекций.
Эпатирование в Москву спецконвоем. Бесконечные допросы. Левко Борисович так стойко и аргументированно защищался, что даже заангажированному советскому суду 14 декабря 1934 комиссия Верховного суда СССР так и не смогла доказать его причастность к несуществующему «Объединению украинских националистов». Поэтому обвинения переклассифицировали на участие в «контрреволюционной борьбистской организации» (продолжение дела «ОУН»).
Избежать обвинительного приговора во второй раз ему оккупационная тоталитарная система уже не позволила, Киевский суд 28 марта 1935 признал его виновным по полностью фальсифицированному делу вместе с шестнадцатью другими представителями украинской интеллигенции. Ковалив был единственным из них, кто так и не признал себя виновным, он даже приговор свой отказался читать, не то что подписывать. Приговор Верховного суда СССР во главе с В. Ульрихом был стандартным – «высшая мера» с заменой на 10 лет «строгача».
Из Бамлага мало кто возвращался, кто-то умирал от физического и психологического истощения и болезней ими вызванных… Левко Борисовича решением НКВДовской «тройки» по Дальневосточному краю расстреляли, как и многих других 26 октября 1937 года. Профессиональный революционер-боротьбист так больше никогда не увидел своей родной Украины, за которую он так рьяно когда-то сражался.