Он родился слишком рано – на изломе эпох, когда вековой московский царизм пал под ударом вооруженного люмпена, чтобы породить на свет еще более страшное чудовище, которое ради уничтожения украинской национальной самоидентификации заставит пройти его родину сквозь голодомор, репрессии, огонь мировой войны, духовную нищету атеизма под красным знаменем советов, но об этом еще никто не знал…
Украинец по рождению, украинец в душе Борис Дмитриевич Антоненко-Давидович, как и миллионы его соотечественников, в первые годы большевицкого правления был полон радужных ожиданий свободы, равенства и братства – вступил в коммунистическую партию, вступил в отряд особого назначения, собирал продразверстку и организовывал выборы в Советы.
Прозрение наступило очень скоро, когда его повесть «Смерть», как глубокое исследование методов вытравливания Московией национальных сознания и гордости украинской нации с превращением ее цвета в манкурта, и книга «Землей украинской» были преданы беспощадной критике, а его самого, не отсчитавшего и тридцати лет отроду, обвинили в национализме, да так, что бежать от брызг яда советских критиков от литературы пришлось аж в далекий Казахстан.
На несколько лет об Антоненко-Давыдовиче забыли, пока после убийства Кирова маховик репрессий не был раскручен советской властью на полную. Плужник, Косынка, Фальковский, Буревей, Влизько… его черед настал 2 января 1935 года, когда «черный воронок» на долгие десятилетия увез его от жизни. Но сначала будут моральные и физические пытки Народного комиссариата внутренних дел для признания вины участия в мифической террористической организации и выдачи сообщников.
Своему ли поразительному упрямству в нежелании оклеветать кого-либо даже под угрозой смерти с гордыми словами настоящего человека: «Таким людям, как я, можно жить с переломленным хребтом, но с переломанным моральным хребтом я жить не смог бы», или по каким-либо другим причинам, но Бориса Дмитриевича все же не расстреляли как большинство его национально-идейных украинских товарищей по несчастью. Его прогнали через все ужасы ГЛАГа и дали десять лет концлагерей, а потом он был отправлен в пожизненную ссылку в Красноярский край, село с символическим названием Малороска.
Одолеваемого полученными в концлагерях многочисленными болезнями Антоненко-Давидодовича, не смотря на номинальную реабилитацию 1956-го, после возвращения в Киев продолжает преследовать НКВД, переименованное в КГБ с той же сущностью. Его книги, пусть и без гонораров, издаются в Болгарии, Польше, Австралии, Англии, США, но не на родине. Усиленно распространяются слухи о его психической несостоятельности. Проводится работа с родными для его дискредитации.
Даже измученного старика на пороге смерти КГБ боялось его, ведь согласно завещания над могилой писателя должен был звучать гимн Ивана Франка «Вечный революционер», что сильно беспокоило чекистов ввиду мощных антироссийских настроений в Украине.
Бориса Дмитриевича не стало 9 мая 1984 года в 10 часов 45 минут. Но даже после смерти он торжествовал над московитами, во многом благодаря своей названной дочери Ярины – не смотря на попытки руководства Киевской писательской организации организовать похороны как рядового гражданина без торжественного митинга, вызов родственников на ковер в КГБ, он был погребен с венком из барвинка и калині, широкой красной крайкой через плечо по казацкому обычаю и крестом в терновом венке.
Вот только слова гимна Ивана Франка прозвучали над его могилой лишь спустя пять лет, когда Украина была уже в одном шаге от свободы от столетнего Московского ига, но так до конца и не сделала его, переложив груз ответственности за настоящую независимость за поколения третьего тысячелетия, по звуки:
«Дух, що тіло рве до бою,
Рве за поступ, щастя й волю, -
Він живе, він ще не вмер…»