Черное золото Донбасса, за каждым граммом которого стоят жизни и здоровье тысяч людей. Его цена была столь высока не без бездействия властей, для которых сиюминутная прибыль оказалась важнее человеческого фактора в перспективе, а потому шахты долгих полтора столетие фактически работали в технико-эргономичесмких условиях своего основания в середине XIX столетия.
Постепенный прогресс угледобычи с переходом к электрической подаче воздуха и взрывобезопасные лампы Деви «Бог в помощь» был остановлен после установления большевицкого режима в 1920-х, действовавшего под красивыми лозунгами «землю- крестьянам, заводы – рабочим», а по факту национализировав всю частную собственность и обесценив человеческую жизнь в нуль.
Развязанная красными советами и фашистской Германией Вторая мировая и вовсе поставила гордость Донбасса вместе с ее всесоюзноразрекламированным «Стахановским движением» на грань выживания – отступая в 1941-ом, коммунисты прихватили с собой большую часть шахтного оборудования, а что не смогли – подорвали вместе со стволами та зданиями инфраструктуры.
Немцы в двухлетний период оккупации всеми силами пытались наладить работу хоть части шахт, но не смотря на поддержку местного, не питавшего любви к красным оккупантам после раскулачивания населения, получалось плохо – активно действовали группы НКВДистов и финансируемые ими саботажники. Прославляемое советами коммунистическое подполье в регионе в реальности было малочисленно.
Зато с «освобождением» работы по восстановлению донецких угольных шахт развернулись во всю ширь – в холодную ноябрьскую воду затопленных стволов ныряли привязанные за ноги и пояс добровольцы, разбирая завалы дважды взорванных шахт (второй раз – отступающими немцами). Желающих исполнять такую работенку было совсем мало, так что в качестве бонуса советский режим решил освободить их от мобилизации. Воду из затопленных шахт откачивали два года, а на полное восстановление понадобилась целая пятилетка.
Для покрытия недостатка желающих идти в забой, на адскую работу принимали женщин и детей вплоть до середины 1960-х. При этом «почетный» труд горняков ужасно оплачивался, а в плане перспектив были лишь комната в общаге или барак с удобствами на улице, в то время как Донбасс добывал миллионы тон угля для страны советов.
К адским условиям труда при постоянной угрозой выбросов метана и попадания под завал прилагался целый букет профессиональных заболеваний (силикоз, антракоз, бурсит, бесплодие у женщин) – это не романтика из советских песен со значком в качестве награды, а пыль, кровь, грязь, холодная вода, недостаток воздуха, а временами и радиация. Счет шахтерских смертей в те советские десятилетия шли на десятки ежемесячно. Донбасс хоронил своих детей.
Оправившись после первого тяжелого десятилетия украинской независимости, уже частная угледобыча начала модернизацию и постепенное повышение оплаты труда, пока в 2014-ом московиты вновь не пришли со своим «русским миром» собирать кровавую жертву украинских жизней на Донбассе – большая часть шахт была порезана на металл, а экологические последствия сможет оценить лишь история.