Первый свой срок заключения он, девятнадцатилетний выходец из франковского села Химчин, получил за членство в рядах Организации украинских националистов с характеристикой «националист-церковник» от оккупационного военного трибунала НКВД в 1944-ом, наказание московские оккупант позднее «милостиво» уменьшили двадцатилетний срок на половину с пребыванием в Кустоловской сельскохозяйственной колонии №17 на Полтавщине. Его отцу и малолетнему брату не так повезло – первый умер страшной голодной смертью в сибирской ссылке, второй – был просто застрелен советскими карателями. Вместо сломать, это только закалило веру и дух сопротивления Василия Романюка.
Свой просчет советы осознали почти сразу, поэтому уже через два года после начала отбытия первого срока, ему выносят второй приговор – «антисоветская агитация и пропаганда» со ссылкой в Магадан, где в суровых условиях крайнего севера в 1959-ом родился его единственный сын Тарас.
Освобождение в том же году, теологические курсы во Франковске, московская семинария, служба в космачском Троицком храме. Но с его активной националистически-гражданской позицией спокойная жизнь продолжалась не долго – возмездие от советского режима за поддержку арестованного выдающегося украинского историка, Валентина Мороза, не заставила себя ждать, в 1970-ом отец Романюк был отстранен от службы с запретом входа в храм.
А еще через два – его в числе прочих двухсот видных деятелей украинского националистического движения КГБисты арестовали и на семь лет упекли за решетку с той же криминальной «антисоветской» статьей и отбыванием наказания в концлагере мордовского села Сосновка, хотя и там он продолжал свою борьбу всеми доступными методами – голодовкой, отказом от советского гражданства, признанием Украинской автокефальной православной церкви.
После освобождения в 1979-ом борьба Василия Емельяновича за Украину вышла на новый уровень – он стал в ряды Украинской Хельсинской группы, которая на международном уровне подняла вопросы защиты украинских национальных интересов в условиях советской оккупации. Он на всех доступных зарубежных площадках проповедует слово Божие, параллельно продолжая борьбу за освобождение своей родины.
С первым проблеском рассвета украинской Независимости, когда советской оккупационной власти оставалось существовать на украинской земле считанные месяцы, отец Романюк возвращается из вынужденного изгнания, чтобы принять постриг и архиепископские регалии Львовщины и Сокальщины под именем Владимира. За непреклонную веру и борьбу 21 октября 1993 года на Патриаршем соборе он официально был избран Святейшим Патриархом Киевским и всея Руси-Украины (через три дня интронизирован в сан в Софийском соборе).
Несмотря на возвращение Украиной своего суверенитета, хотя и без части исконных украинских земель, не каноническая Московия продолжала борьбу за господство в духовном мире освобожденной страны – патриарха Владимира все время преследовали угрозами и запугиваниями посланцы страны-агрессора, которую крайне не устраивал украинский патриот во главе украинской церкви, она мечтала видеть в этой должности своего КГБиского агента Филарета (Денисенко).
Трагическая развязка наступила вечером 14 июля 1995-го: странный телефонный звонок, две женщины на лавочке пустой аллеи Ботанического сада… Владимир в светской одежде «внезапно» упал, а эти женщины по странной официальной версии пытались его «реанимировать» уколом в сердце откуда-то взявшимся шприцом с неизвестным содержимым и таким непрямым массажем сердца, что поломали патриарху ребра. При появлении представителей официальных органов эти две ряженые КГБистские агентки-киллерши исчезли.
Резонанс, который вызвал смерть Патриарха Владимира и назначение московского агента-Филарета на должность главы украинского православия, власти Кучмы пытались обуздать липовым актом о смерти в результате 4-го инфаркта Владыки.
Но украинцы не поверили в достоверность выводов кучмовской судебно-медицинской экспертизы, на похороны светлейшего Патриарха Киевского и всея Руси-Украины 18 июля собрались тысячи, на что власть отреагировала жестоким разгоном траурной процессии с избиением ее участников, которые хотели похоронить украинского патриота в стенах священной Софии, чему всеми силами сопротивлялся поповский КГБистский центр в рясах московского патриархата.
Кучма для прикрытия своей трусости выехал к белорусскому не легитимному диктатору Лукашенко, фактически руководил разгоном – израильтянин по паспорту Дмитрий Табачник (позже пригретый дважды судимым Януковичем, как министр образования). Когда траурная процессия подошла к воротам главной украинской святыни, оттуда высыпали московские попы и с палками и криками: «Бей хохлов», – набросились на мирных украинцев, им помогали украинские силовики в форме ОМОНа (который потом станет «Беркутом» и через девятнадцать лет будет уже из стрелкового оружия убивать украинцев в центре Киева за то, что они украинцы).
Пока кучмовско-московский ОМОН забивал людей, гроб с телом украинского Патриарха просто стоял перед закрытой Софией (хорошо, хоть рядом с входом уже была наскоро вырытая могила). Туда под защитой депутатского мандата Николая Поровского, который не давал силовикам помешать, несколько человек едва-едва успели на вечный покой опустить гроб с телом светлейшего мученика московського режиму Василия Романюка.
18 июля 1995 стал черным днем позора новейшей истории Украины, первым актом новой московской пьесы в извечной войне против Украины.