Благородно-изысканный Львов, которым его знал и любил Старый Свет за колоритную атмосферу с уютными кофейнями, вкусными пирожными, неторопливым размеренным бытием и мелодичным говором, в удушливо-смертоносных объятиях московской оккупации Второй мировой; создаваеммый по крупицам на протяжении тысячелетия многонациональный мультикультурный центр новая власть всеми силами пыталась довести до собственных стандартов серой унифицированной жизни безликой толпы.
Советские «освободители», как они сами себя любят называть до наоборот искажая свою действительную роль оккупантов, согласно своей практике начали господство в 1939-м с того, что освободили столицу Галиции от ее жителей, без учетаа национально-религиозной принадлежности и политических взглядов. Массовые расстрелы мирных жителей за любое проявление неповиновения, преследование религиозных деятелей и активистов общин, ссылку этнических жителей в северные советские концлагеря, депортация поляков, отъем частного имущества в обертке экспроприации и боевые действия, во время которых Смерть всегда собирает щедрую жатву, привели к ужасающим потерям — по состоянию на 1945 год во Львове осталось лишь 9% довоенного коренного населения.
Второй этап кремлевской тактики, которую он после устроенного им искусственного Голодомора 1932—1933 годов уже широко испытал на украинском Левобережье — это заселение опустевших домов украинцев своими латентными диверсантами: переселенцами с мокшанских болот, местными сепаратистами, своими приспешниками и силовиками, полезными носителями «российского мира» из числа педагогов, ученых, всех прочих представители «псевдоинтеллигенции», призванными со временем стереть все признаки национальной идентичности целевого общества вместе с традициями, языком и культурой.
Так роскошные, обустроенные по последнему европейскому слову науки и техники львовские апартаменты, из которых еще до конца не исчез след предыдущих уничтоженных или изгнанных московитами хозяев, оказались вместе со всем имуществом в них (вплоть до личных вещей и нательного белья), в руках красных периферийных партийцев, НКВДистов, милиционеров, судей, прокуроров, военных, учителей…
Все они не только никогда в своей жизни не видели такой изысканной архитектуры с лепниной и росписью подъездов, мощеных мостовых освещенных улиц, не говоря об изысканном обустройстве непосредственно помещений всеми тогочасными достижениями цивилизации в них , но даже не слышали о них. Некоторые вообще заселялись в чужие квартиры без ордеров и какого-либо подобия правового основания.
Так появлялись на изящно-изысканных львовских улицах эти представители новых московских «элит» в пеньюарах и ночных рубашках (так называемые шляфроки), майтках (трусы) до колен, красных беретках на вшивых головах, обутые в резиновые галоши на голую ногу или сандалии на носки, со смальцем и молоком в ночных горшках… еще и с плохим пониманием местного языка, обычаев, культуры – немало документальных свидетельств диких обычаев «освободителей» и до сих пор хранит львовская летопись в книгах, пересказах, легендах, анекдотах.
Магазины модной элегантной дамской одежды из самого Парижа и добротных мужских костюмов, английские шляпные салоны, итальянские мастерские по индивидуальному пошиву обуви уступили место невыразительным магазинам с однообразным советским «ширпотребом» бесформенным, из ужасных тканей темных цветов, больше похожим на робу или тюремную униформу, иногда единственным гендерным отличием которого сторона застежек (справа — мужская, слева — женская).
Уютные кофейни, аромат которых с вплетенными нотками свежей выпечки мягким поцелуем пробуждал утром сердце Галиции, разноцветие экзотически-овощных лотков, ароматно-сочные витрины мясных лавок все вместе превратились в пустые глазницы советских универсальных «продмагов», которые не могли похвастаться ни ассортиментом, ни качеством, ни упаковкой своего товара, а то и вовсе существовали без оного.
Бесталанно-разрушительное жалко-невежественное вмешательство оккупационной власти происходило во все сферы львовской жизни от театрального репертуара до запрета ношения сережек в административных зданиях, но сломать и оброссеять галичанскую душу все эти пришлые московиты и их приспешники за четыре десятилетия своего господства так и не смогли, местные жители активно сопротивлялись, а там и рассвет украинской независимости сверкнул на горизонте.