В чей больной фантазии период правления Хрущева проассоциировался з «оттепелью»? Его попытка сделать виновным единолично ответственным за все десятки миллионов жертв предыдущих десятилетий существования советского союза своего предшественника, Сталина — было ничем иным, нежели попытка защитить саму систему существования тоталитарного режима московских палачей, переносом ответственность с миллионов организаторов-исполнителей-приспешников тех преступных действий на уже мертвого вождя. Была ли при Хрущеве ликвидирована система концентрационных лагерей (ГУЛАГ)? – ответ: НЕТ! Перестали ли прекратились преследования по политическим мотивам? – НЕТ! Перестали ли применяться к инакомыслящим карательные меры вплоть до убийства – тоже НЕТ! Лучшая демонстрация той «оттепели» – судьба одного из ведущих советских генералов времен Второй мировой, основателя кафедры военной кибернетики при Военной академии, Петра Григоренко.
Фактически вся его сознательная жизнь пришлась на годы московской оккупации Украины под красными флагами, ведь мальчику было всего тринадцать, когда на его родном украинском Приазовье силой была установлена диктатура пролетариата. Юношеский максимализм в борьбе за эфемерное «всеобщее благо» (популистский лозунг нещадно эксплуатируемый красным люмпеном в собственных корыстных целях), и он, вчерашний обычный сельский паренек, активно помогает установлению диктатуры пролетариата, основав в своей Борисовке коммунистическую ячейку, в двадцать вступив в ряды партии, окончив на московии военно-политическую академию…
Минск, Халхин-Гол, Дальний восток… во время московско-германской войны он получил ранение, выслужился до полковника, был награжден пятью орденами и шестью медалями. А в послевоенное время шестнадцать лет преподавал в московской военной академии, успев за это время написать восемьдесят три научных работы по военным теории, истории, кибернетике и защитить докторскую начную степень.
Петру Григоренко понадобилось много-много десятилетий для осознания, что советский союз — это концлагерь народов. 7 сентября 1961 года он выступит на районной партконференции в Москве с критикой существующего советского строя и призывом к возвращению к «ленинским принципам». Контрудар власти последовал незамедлительно: на той же конференции его лишили депутатского мандата, отстранили от преподавательской деятельности с переводом на Дальний Восток по военной линии.
Создание подпольного кружка «борьбы за возрождение ленинизма» осенью 1963-го стало той отправной точкой, когда из любимца советской судьбы он превращается в изгнанника: первый арест 1 февраля следующего года, принудительное лечение в карательной психиатрической больнице с лишением всех наград, выплат и званий (хотя убить хрущевцы его все же не осмелились ввиду всех предыдущих заслуг).
Окончание хрущевской «оттепели» через год для Петра Григорьевича будет означать отмену принудительного психиатрического лечения (как «выздоровевшего») и относительную свободу, однако лишенного ему назад не вернули. Он, вчерашний полковник, вынужден был зарабатывать на жизнь грузчиком, сторожем, гидом… А вместе с тем он постепенно начинает входить в диссидентские круги и все активнее включаясь в политическую борьбу против советской власти… за что был наказан вторым арестом 7 мая 1969-ого.
Вот только на этот раз московским палачам не удалось тихо изолировать Григоренко. Широкая огласка в том числе в эмигрантских кругах на Западе, издание за рубежом и английская экранизация его «Думок душевнохворого», высокая популярность на родине, как активного защитника крымских татар и их права возвращения на родину, сделали свое дело – через три с половиной года, перед визитом в московию американского президента Никсона, и его выпустили из психбольницы 24 июня 1974 года.
Но все эти испытания, кажется, лишь придали уже не молодому Петру Григорьевичу новых сил жить — он активно выступает в поддержку советских политзаключенных, инициирует создание Украинской хельсинкской группы, активно поддерживает диссидентское движение. В конце концов осенью 1977 он подает запрос, и советские власти дают разрешение на свободный выезд Григоренко в США по формальному поводу «на лечение», а за месяц после выезда красные отменяют его гражданство, окончательно отрезав путь домой.
Павел Григорьевич, до конца своей жизни так и оставшийся в статусе эмигранта с местом прописки в США, продолжал в силу своих возможностей бороться с советским тоталитаризмом, как активный член Хельсинкского союза и эмигрантского сообщества, в том числе издавая украинско-английский «Вестник репрессий в Украине». Именно он при личной встрече с тогдашним президентом США Рональдом Рейганом донес информацию о преследовании инакомыслия и попрания прав человека в СССР.
Григоренко умер изгнанником в 1987-ом, не дожив четыре года до своей полной реабилитации. В родной ему по крови Украине по случаю столетия со дня его рождения были проведены торжественные мемориальные мероприятия, в том числе президентским приказом посмертное награждение орденом «За мужество» I степени, выпуском памятной монеты НБУ и переименованием в его честь нескольких украинских топонимов.