Кто из настоящих православных диаспорян Соединенных Штатов не слышал о величайшей украинской святыне имени Андрея Первозванного в Саут-Баунд-Бруке? Ведь помимо того, что имеет честь носить звание кафедрального собора, она еще является сердцем самого величественного в Америке мемориального комплекса памяти жертв устроенного московскими оккупантами искусственного Голодомора украинцев 1932—1933 годов.
И хотя он находится на другом континенте, был построен в честь событий, которые напрямую не касаются США, в память о тех, кто никак не был связан с Америкой, спустя много лет после указанных событий… от этого величие мемориального комплекса в Саут-Баунд-Бруке лишь возрастает, как символа голоса крови и памяти, которую неспособна стереть никакая человеческая злая воля, такая суетная и бренная перед лицом вечности.
Предыстория того Первозванского американского собора началась в далекой украинской Ичне, что и ныне возвышается в антураже старого вокзала на уютном берегу черниговской Иченьки, с рождения 8 января 1879 года в небольшой хатке местного портного Василия Панасенко мальчика, крещенного именем Степан (известного под псевдонимом Васильченко). И хотя мальчишка не унаследовал отцовских талантов, но Бог наградил его другим, не менее достойным и социально значимым, который увековечит его имя не только на многострадальной родине, но и во всех уголках мира, где любят и почитают живое украинское слово — литературным талантом соєдиненным с великим учительским даром.
Быстро промелькнут беззаботные, хоть и не такие уж богатые, полные забот годы, учебы детства, юности. И бурный 1905-й постучит в души всех тех украинцев, кому воля была дороже собственной свободы — Степан избрал путь борьбы (чтобы положить «хоть один камешек, хоть один кирпичик… на то новое великое строительство»)… и был жестоко наказан полуторагодовым заключением в бахмутской тюрьме, дальнейшим пыткам в которой помешал лишь тиф (его, тяжело больного, полевой суд освободил, но даже перед лицом вполне вероятной смерти осужденного так и не вернул ему права на занятие педагогической деятельностью).
За те недолгие спокойные-неспокойные шесть лет между восстанием и настоящей освободительной войной украинского народа Панасенко успел жениться на Килине, обзавестись двумя сыновьями и повоевать в качестве командира саперной роты на полях Западного фронта Первой мировой. Ну и, конечно, все эти события, как и раньше свое учительство, положить острым словом на конце пера на чистый бумажный лист.
1917-й и Киев, Одесса, Белгород, Каменец-Подольски… в тот период вся политическая деятельность Васильченко ограничилась острым пикированием чернилами по белому полю. Поэтому, оставшись в Украине образца советской оккупации, он имеет возможность свободно работать корреспондентом и вернуться к своим любимым преподаванию и воспитанию детей. Хоть это и мало чем помогло его больному сердцу, которое просто не выдержало очередного этапа московского геноцида украинской нации — 11 августа 1932-го, в первый год искусственного Великого голодомора, Степан Васильевич умер от голода, как и миллионы-миллионы других его соотечественников.
Его смерть была лишь мленькой точкой на карте великой трагедии, но именно она стала той отправной точкой, которая запустила цепь событий и привела к появлению в далеком штате Нью-Джерси величественного духовного поминального комплекса. Ведь обоим сыновьям одного из отцов современной украинской литературы посчастливилось вырваться из концлагеря под названием СССР, оба обосновались в Америке: старший, Василько, нес свое архипастырское слово в Нью-Йорке, а младший, Юрко (известный под американской фамилией Кодак), пройдя немецкий плен Второй мировой, вернулся к своей довоенной, освоенной еще в Киевском художественном институте, профессии архитектора.
Именно в трагической судьбе своего отца, талантливого украинского писателя и учителя Степана Васильченко, Юрий Кодак черпал вдохновение при создании заказанного украинской диаспорой собора в честь Андрея Первозванного в качестве доминанты мемориального комплекса в память всех старых, малых и нерожденных жертв устроенного московскими палачами Голодомора украинцев 1932—1933 годов — величественного, аскетичного и обращенного к небесам, как последние молитвы, что возносили те украинцы, умирая от голода.