Его родовые корни уходили на много столетий вглубь украинского православия, когда Волынь была княжеской и ни о каком католичестве на этой земле речи еще не шло. При этом аристократическая и богатая семья Братковских даже в условиях полькой оккупации прочно держалась своей религии, при этом каким-то чудом умудрившись не утратить своего веса в социально-политических реалиях католической страны.
Конечно верный наследник семейных ценностей, Данила Братковский, продолжил в тесной связке с Луцким православным братством неравную борьбу за религиозное равноправие на исконно украинских землях. Вера его была столь сильна, что не смотря на усилившееся окатоличивание Волыни в конце XVII столетия (лишение права вступления в цеха, занимать должности в магистрате, наложение налогового бремени на храмы и общины), ему вместе с группой однодумцев хватило смелости требовать от польского Сейма 1699 года свободы вероисповедания для православных, но это возымело обратный эффект – появилось несколько постановлений, усиливавших давление на Греческую веру.
Осознав тщетность созидательно пути, Данила Богданович налаживает тесную связь с казацким полковником Семеном Палием, который в это время вел приготовления походу против польской шляхты. На Фастовском совете как самому образованному ему поручают написать воззвание к православным Речи Посполитой с призывом к сопротивлению.
Но в судьбу Братковского вмешался злой рок – его задержал один из патрулей каштеляна Ледуховского под Заславлем переодетого в селянскую одежду и с тем самым пламенным воззванием против Речи Посполитой, что являлось прямым доказательством участия в восстании. Это был конец.
Как мудрый человек выдающийся сын украинской земли еще до вынесения приговора составил свои последние распоряжения: имущество разделил между родными с отдельными суммами для православных церквей, тело просил похоронить просил рядом с Братской церковью в Луцке, вместо поминальной трапезы раздать деньги нуждающимся, а детям наказал не оставлять веру предков, за которую он умирает.
Будучи мыслителем в тюрьме он успел проанализировать всю свою жизнь и нашел лишь один грех – давно отобранную клячу у какого-то селянина. И тяжесть этого неблаговидного поступка была столь сильна, что отдельным пунктом завещания Данила Богданович просит сыновей разыскать того несчастного и выплатить ему или его наследникам тридцать злотых за отобранную клячу, а за неимением оных отдать деньги на помин душим потерпельца.
А дальше были суд, на котором обвиняемый отказался от права оправдаться и с высоко поднятой головой признал свою проукраинскую православную позицию, страшная пытка на дыбе, смертный приговор от 25 ноября 1702 года и ужасная смерть «среди рынка Луцкого через палача семь раз», что значило поочередное отделение частей тела с отрубанием головы и тела на пополам в конце. Но тайн заговора он так и не выдал.