Как часто долгожданного мига счастья приходится ждать годы и годы, пробираясь сквозь тернии неразделенной любви и разочарований. И чем эмоциональней натура, тем больнее пережить эти страшные годы духовного одиночества среди толпы безразличия. А Лариса Петровна Косачь или Леся Украинка, которую любят и чтят во всем мире за мелодичный слог, была как она сама о себе говорила: “Скептичная умом, фанатичная чувством”, – хотя одни называли ее “ангелом” (Ольга Кобылянская), а другие – “единственным мужчиной в украинской литературе” (Иван Франко).
Первое девичье влечение пришло к Лесе, как называли ее домашние, еще в ранней юности, ведь объект был тут рядом – руку протяни, – Лев Ярмило, волынский племянник ее дяди, чудно играл на свирели и романтично катал ее на лодке, но детские чувства рассеялись как утренний туман, когда объект страсти пропал из поля зрения.
А рядом появился друг ее старшего брата Михаила, будущий журналист и переводчик, Максим Славинский. Они встретились в имении ее родителей под Киевом, когда юной поэтессе едва исполнилось пятнадцать. Он был на три года старше и прекрасно переводил Гейне. Бурный роман и взаимное влечение (Максиму посвящен знаменитый стих Украинки “Сон в летную ночь”) не переросло в нечто большее лишь под строгим оком матери Леси, творившей под псевдонимом Елена Пчелка, которая считала Максима “лентягой”.
Зато он, знойный джигит из загадочной Грузии пленил всех домочадцев своим остроумием, эрудицией, добродушием, открытостью и рыцарским поведением. Нестор Гамбарашвили арендовал у семьи Драгомановых комнату в снятом доме на Назарьевской близ Киевского ботанического сада осенью 1894-ого. Она подарила ему свою фотографию, а он привез ей дагестанский кинжал с серебряной инкрустацией и гравировкой. Вот только ее отъезд в Ялту на лечение фактически поставил крест на их отношениях, Нестор успел обзавестись пассией из богатой семьи и женится на ней. Леся была вне себя от горя, получив горькое известие с письмом от матери.
Пройдет три года прежде чем сердце поэтессы вновь оживет для новой любви – летом 1897 года в поселке Чукурлари под Ялтой она встретит 27-летнего Сергея Мержинского белоруса ирландского происхождения, дворянина по происхождению, социал-демократа по убеждениям. Он как будто сошел с полотен старых мастеров: бледно-матовое лицо с лихорадочным румянцем, тонкий профиль в обрамлении черных кудрей и изящной бородки, печальный взгляд синих как море глаз… Лишь позднее Леся узнала, что ее новая привязанность болен чахоткой.
Три года мучительной любви и неразделенной страсти, тягуче сладкой и безнадежно горькой вымотали ее до предела. Сергей не разделял ее чувств, и ее признание потонуло в глухой тишине его ответа. Но преданно-любящая Украинка осталась с ним до конца, испив всю горечь неразделенной любви до конца, когда на смертном одре без возможности писать он надиктовывал ей последнее пылкое письмо к объекту своей страсти, Вере Крыжановской-Тучанской и заставлял Лесю по нескольку раз перечитывать ее ответ. 3 марта 1901 года Мержинский умер в Минске на руках украинской поэтессы.
Выматывающие последние месяцы привели к обострению болезни Ларисы, которая, усугубленная анемией, привела к развитию туберкулеза легких. Душевная пустота не позволила ей сразу заметить того, кто станет ее наградой после стольких лет разочарований в сердечных скитаниях – стипендиат Императорского русского музыкального общества Климент Квитка уже несколько лет незримо присутствовал в ее жизни. Младше поэтессы на девять лет он самоотверженно вытаскивал ее из цепких лап депрессии и творческого экстаза эксгибиционизма путешествиями по Буковине, Кавказу, отдыхом в Беркуте.
Их не узаконенный роман длился шесть лет, виной быть может была все та же Елена Пчелка, которая находила избранника дочери слишком молодым и не достаточно обеспеченным. Но несмотря на сопротивление Косач-Драгомановых 25 июля 1907-ого Леся и Климент обвенчались. Впервые по-настоящему счастливая Леся призналась, что не любит, когда любимый Кленя “идет куда-нибудь хоть на час без меня”. Оба больные туберкулезом они были странной парой, но благодаря его беззаветной любви и преданности яркая звезда украинской литературы прожила на три года больше, чем прогнозировали немецкие врачи. Она ушла в мир иной 1 августа 1913 года в грузинском Сурами, а он продолжал жить.
Жизнь последней любви Украинки сложилась трагически: арест, два года лагерей Караганды, возвращение в Москву, одинокая жизнь на гране нищеты. И при этом кропотливый труд, результатом которого стало собрание из свыше тысячи украинских народных песен и двухтомник “Мелодии с голоса Леси Украинки”. Лишь на закате жизни подарила Клименту Квитке последний луч света в лице двадцатипятилетней пианистки Галины Кащеевой, которая не смотря на сорокалетнюю разницу в возрасте была предана супругу – чудаку, не имевшему собственного жилья и особых перспектив, до конца, который настиг выдающегося украинского фольклориста 19 сентября 1953 года в Москве.