Еще при жизни самая таинственная фигура высшего света Восточной Европы на рубеже XVIII – XIX веков Яна Потоцкого превратилась в легенду – быть самим собой, пренебрегать великосветскими классовыми условностями, познавать мир и делиться своим опытом с другими в то время было “моветон”, что грозило нарушителю остракизмом. Но видимо его это мало смущало при жизни, и тем меньше после смерти. Именно поэтому последняя, да еще под личиной самоубийства, вызвала такой поток гарячих сплетен и слухов в тогдашнем обществе, рождая порой совершенно невероятные теории, которые на публику выносились как бесспорный сенсационный факт.
Так даже тот, кто позиционировал себя как мемуарист, в поисках минуты славы утверждал, что главная причина самоубийства Яна заключалась в сложных отношениях с последней любимой женой Констанции Потоцкой. При этом женщина выставлялась в явно негативном свете, называясь хромой и капризной “как все полячки”. К тому же Вигель обвиняет ее в отсутствии любви к мужу и публичных обвинениях его в горбатости, хотя якобы из соображений приличия не оформлении разрыва официально. Сам факт смерти для большего эффекта представляется им как резание бритвой. Но все эти “пикантно-кровавые подробности” потуги этого “мемуариста” два факта превращают в ничто – документальное оформление растяжения союза между Яном и Констанцией в 1709-ем и вовсе иные обстоятельства смерти, к тому же возникает вопрос “почему от официального разрыва до самоубийства прошло целых семь лет? “
Хотя другие так называемые “осведомленные” из высшего света утверждали, что причиной смерти, что на полтора века наложила запрет на имя Ян в семье Потоцких, стал не столько развод, сколько запрет бывшей жены на посещение и свидания отца с их сыном. Но и здесь возникает много вопросов, потому что сам Непомуцен очень любил кочевую жизнь и годами отсутствовал в родовых поместьях, не говоря вообще о украинских просторах, так что действительно была непереносимо-сильной родительская привязанность?
Венский конгресс 1815-го, который окончательно похоронил надежды на воссоздание Ричи Посполитой, как политическая составляющая рокового решения тоже выглядит довольно сомнительной, учитывая космополитическое жизни и мультикультурность графа с ближайшим окружением в лице украинских казаков, евреев и турок. Именно обстоятельное исследование других культур в путешествиях и научные работы по этому поводу ставят под сомнение значимость политических мотивы.
Третьей приземленной вероятной причиной выдвигалась неплатежеспособность графа, при его щепетильности выглядит вероятной после потери миллиона злотых приданного после развода, если бы у Яна не оставался еще наследственный Уладовский ключ. Поэтому при достаточно скромной жизни в окружении ограниченного круга простых воинов без великосветских выездов и расходов он по документальным фактам до конца жизни погасил все свои долги.
Сами обстоятельства самоубийства тоже обросли фантастическими подробностями, которые превратили графа Потоцкого в “человека, застрелившегося клубникой” – якобы он взял положил в рот деталь от сахарницы в виде серебряной клубнички, которую к тому же заранее посвятил у местного священника, приставил к ней дуло и нажал на спусковой крючок пистолета (по другой версии – серебряная пуля), что сделал якобы считая себя оборотнем.
После себя эта свободолюбивая натура кроме сатирической предсмертной записки с пафосной фразой о “надоевшее жизни” да шаржа на самого себя (по свидетельствам очевидцев) оставила после себя лишь место преступления – выстрел в лицо обычной оловянной пулей из старого пистолета, которой и оружием-то назвать было трудно (упоминания Станислава Холодницкого, который был там через несколько часов после трагедии). Вот и вся проза жизни, которое закончилось 23 декабря 1815 года по григорианскому стилю – ни объяснений, ни извинений и никакой мистики.