Она была запрещена как не соответствующая советскому реализму с вето от «главного критика» страны советов товарища Сталина. От нее отреклись собственные создатели, пытаясь навсегда забыть как страшный сон в белом мареве теней. Она стала символом творческого гения, навсегда оставив за собой титул самой екзистенциальной ленты неприхотливой советской киноиндустрии.
Сценарий пьесы под названием «Дискобол» вышел из-под пера Юрия Олеши еще в начале 1930-х, а воплощать его в жизнь на киевский киностудии Украинфильм взялся талантливый режиссер Абрам Роом. Художественный фильм о любовном треугольнике из двух мужчин (студент, спортсмен Гриша Фокин и талантливый хирург, профессор Юлиан Степанов) и одной женщины (супруга Степанова – Маша) должен был стать экранизированными размышлениями о советском будущем отношений путем устранения препятствий в виде неравностей.
Неприятности начали преследовать ленту еще до окончания съемок – советская власть арестовала по обвинению в антисоветской деятельности актера Дмитрия Косовского, который играл роль Гриши, что вынудило команду фильма переснять все эпизоды с его участием.
Не смотря на трудности, талантливым авторам ленты удалось передать весь негелизм будущего советского общества через легкую прорисовку тенями объектов и деталей на белом фоне, что добавляло дополнительный вес каждому произнесенному слову или фразе персонажей. Причем эффект киношедевра повышается с помощью некоторой отстраненности с ноткой возвышенности персонажей от зрителя, достигнутый режисером посредством придания им сходства с древнеримскими героями.
Но руководство «страны от народа» (номинально съемочная киностудия, а фактически кровавый палач Сталин, который в своей параное лично просматривал все отечественные фильмы перед выходом и был единственным цензором) не поняло высокого замысла художников и философско-этических размышлений о советском будущем. Тем более, что за год до этого была принята директива «о социалистическом реализме единственный верный путь развития государственного искусства», уровень цинизма которой после искусственно устроенного Москвой голодомора в Украине двумя годами раньше просто зашкаливал. «Сурового юноши», как фильм должен был представлен в прокате, строго запретили, хотя ничего откровенно антисоветского в нем не было.
Причем страх перед репрессивной машиной тоталитарного советского режима был таким огромным, что Олеша на съезде союза писателей выступил с решительной самокритикой своего творения и навсегда вычеркнул кинопьесу из своего резюме, сразу сняв две пропагандистские советские ленты для своего отбеливания. Украинфильм же, чтобы стереть даже память об одиозном шедевре, уничтожил все его экземпляры в своих архивах.
Но на том история «Сурового юноши» не закончилась – несколько его пленок осталось в сокровищницах ВГИКа, их даже на полузакрытых показах в качестве уникального образца искусства демонстрировали студентам в 1960-х. Полная же реабилитация кинопьесы пришла с восстановлением украинской независимости в 1991-ем, когда все запретительные художественные советские грифы пали.