Начиналось все очень хорошо: эйфория от победы диктатуры пролетариата под лозунгами «Свобода, равенство, братство», будущее в радужных перспективах всемирного блага, жизнь на широкую ногу на средства отнятые у всех слоев населения во красивым словом «экспроприация»… У киноиндустрии же вообще должна была быть счастливая судьба, ведь швейцарский отдыхающий Ленин назвал ее главной среди других видов искусства.
Так на базе реквизированных частных киностудий появились Одесская и Киевская съемочные площадки под председательством Всеукраинского фотокиноуправления, но их ограниченность побудила ведомство искать возможности для расширения своего влияния – так на свет появился договор от 31 декабря 1921 с Крымским Наркомпросом об аренде бывшего ялтинского ателье Ермольева и Ханжонкова.
Так сложилась парадоксальная ситуация – фильм мог попасть на широкие экраны полуострова, который тогда находился под Московской оккупацией, только если его купила Украина. Зато по договору Кримнаркомос получал пятнадцать процентов от проката и десять – от прибыли снятых фильмов при отсутствии собственных затрат.
Вторая госкинофабрика ВУФКУ к концу 1922-ого успела закончить две ленты «Последняя ставка мистера Енниока» и «Призрак бродит по Европе» режиссера Владимира Гардина, а в следующем году сотрудничество было расторгнуто по инициативе крымской стороны при наличии более коммерчески выгодного предложения от московского «Елин, Задорожный и Ко». Но это вышло боком для крымчан – за пол года общество обанкротилось.
После того, 9 октября 1924 года, было подписано новое трехлетнее соглашение между Кримнаркомос и Всеукраинским фотокиноуправление на единственный Ермольевський павильон с условием инвестирования в его развитие семидесяти пяти тысяч рублей и выпуска каждого пятого фильма по крымским мотивами.
Под руководством присланного из Харькова Соломона Ореловича Ялтинская киностудия пережила период своего подлинного расцвета – обновление зданий и павильонов вместе с обустройством новой фотолаборатории. Как следствие – пятнадцать фильмов за следующие три года, работа над которыми активно освещалась в местных СМИ.
За отличную работу Ореловича в 1927-м перевели в Одессу, кинокомбината возглавил его первый председатель, Георгий Тасин, а 12 сентября того же года произошло крупное землетрясение, значительно повредившее весь комплекс Ялтинского фильмокомбината, в восстановлении которого Всеукраинское фотокиноуправление смысла не видело с запуском новой большой Киевской киностудии, тем более, что договор аренды как раз подошел к концу.
Власти полуострова рассматривало вопрос открытия собственного Кримкино студии, но денег на это катастрофически не хватало. Попытка под давлением коммунистического руководства заставить вернуться украинских кинематографистов натолкнулись на яростное сопротивление последних, в пояснительной записке с отказом приводились даже такие заведомо ложные аргументы как заниженное в семь раз количество выпущенных в Ялте фильмов.
Это стало судьбоносным решением – Ялтиську студию возрождать согласились московиты, поэтому кино на полуострове стало почти полностью русскоязычным. Эхо его прозвучало через много десятилетий – в сочетании с госизменческими соглашениями, подписанными первым президентом независимой Украины Кравчуком (отказ от ядерного арсенала и оставления Севастополя под властью Кремля), решение привело к новой аннексии Крыма московским режимом в 2014-м, а с оккупантами пришли полный запрет на все украинское и «камни с неба».