Золотые косы, изящные черты лица и железный характер юной киевлянки пленили душу шестнадцатилетнего парня с дальних скандинавских берегов. Но на что он, лишь полукровный брата убитого норвежского короля Олафа II Святого, младший из трех родных еще и в изгнании, мог надеяться, даже если княжна отвечала взаимностью? Конечно Ярослав Мудрий не мог отдать ему руку своей пятнадцатилетней дочери Елизаветы.
Киевский князь не отказал Харальду, который с небольшим отрядом таких же норвежских изгнанников находился у него на службе, окончательно, а выдвинул условия: королевский трон и рыцарская слава. Именно поэтому парень верой и правдой служил ему, а потом отправился искать выше обозначенное в Византию, где очень быстро получил лавры героя во главе местного спецназа, затем – национальной гвардии. Добытое золото он отправлял в Киев, как подтверждение серйозности своих намерений.
Тридцать лет – хорошее время, чтобы отвоевать себе корону, благо военный опыт и заработанное золото этому способствовали. Но недаром людская молва называл тогдашнего норвежского конунга Магнуса I Добрым – чтобы не толкать страну в ад гражданской войны, он решил разделить всю полноту своей королевской власти с Харальдом в 1045-ом. Последнее условие было выполнено, и Ярослав наконец согласился отдать ему руку той, кому он, как талантливый поэт, все это время посвящал свои пылкие баллады в том числе «Вис радости» – Елизавета в свои двадцать три стала женой соправителя Норвегии, а через два года ( после смерти Мангуса) – единоличного и полноправного короля Харальда III Сурового.
Вот только супружеская жизнь, даже королевских особ – не мечты, она разбивается вдребезги о стену реальности; официально же причиной разрыва, хотя развод и не было, было названо рождения Елисиф (как шведы звали свою королеву) двух дочерей подряд. Король взял себе вторую жену Тору Торбергсдоттер, которая родила ему двух сыновей. Елизавета достойно переехала вместе с дочерьми и пасынком Олафом (существует предположение все же сыном) в удаленный монастырь на острове Села, чтобы заняться богоугодным делом воспитания детей и переписывания церковных книг.
А тем временем мечу Сурового кроме Швеции подчинилась Дания, но перед самой решающей битвой за британскую корону (по старому договора между Магнусом I и Хардекнуд о наследстве в случае бездетной смерти одного из них) король погиб от пущенной предательской рукой стрелы в самое его горло. Кстати она, его преданная жена, в то страшное время на чужой земле была почти рядом (с дочерьми ждала на Оркнейских островах), чтобы присутствовать на бракосочетании Марии по приказу отца с Ойстен Орре, братом его второй жены. Но при мистических обстоятельствах в момент гибели норвежского короля на руках у Елисиф умерла и Мария.
Оставшись один на один с чужой страной, у киевской княжны в сорок пять хватило силы духа не сдаться, еще и взять под опеку осиротевшую дочь последнего англосаксонского короля Гарольда II Годвинсона, погибшего в битве при Гастингсе в 1066 году, ибо местная знать хотела выдать тринадцатилетнюю Гиту Уэссекскую за самозванца для легализации его статуса, но преданные английскому королю даже после его смерти подданные вывезли ее с братьями за границу, где они до милости Елизаветы не могли найти себе приюта.
Причем все еще прекрасна в своей воинственности Ельсеф Киевская, какой ее запечатлели европейские легенды, настолько поразила датского короля Дании Свейна II, он предложил ей свои руку и сердце вместе с короной королевы – она согласилась, став его третьей женой. Но счастье пары длилось недолго – через год киевская княжна умерла, успев родить датскую принцессу Елены-Гунхильду.
Свен II, пережив свою королеву на девять лет, так больше и не женился, хотя активно занимался матримониальными проектами: устроил союз своего сына Олафа (станет следующим датским правителем) с ее второй дочерью Ингигердой, а свою спасенную Елизаветой племянницу Гиту Уэссекскую выдал замуж за киевского князя Владимира Мономаха.