Она родилась во львовских Винниках первенцем молодых супругов Василия и Марии Банахов в беззаботном 1875-ом. В семье один за другим появятся еще шесть ее братьев, но талантливая и вдохновенная Катря так и останется любимицей и главным утешением родителей, хотя каждому из детей они смогли дать достойное образование.
Краков, местная учительская семинария, польская среда, первые попытки писать тоже на польском… она почти забыла родную неньку, которую не видела с трехлетнего возраста. Возможно она так и вошла бы в историю как польская писательница, если бы не каприз судьбы – встреча с Василием Стефаником, который своей всепоглащающей любовью к Украине пробудил в сокровенных глубинах души девушки голос предков, следствием чего стали ее факультативные уроки украинского при Атьма-матер и усовершенствование знания украинского.
Естественным шагом стало возвращение уже замужем за Осипом Гриневичем девятнадцатилетней Катюшки во Львов, где она занялась активной литературной деятельностью. Поэзии, новеллы, очерки, повести, статьи; ее пятидесятилетнее творческое достояние состоит из многих-многих томов. Работа, трое ребятишек, супруг… ее вдохновенная творческая натура искала и находила среди серости бытия новые объекты страсти, возвращавшие чувства на острие лезвия чувств – бурный роман с Гнатом Хоткевичем, ради которого она оставила все и уехала к любимому в Киев.
Развязана Московой и Берлином Первая мировая война, лагеря военных репатриантов в Гмюнде и Грединге, возвращение во Львов в 1918-м, где пани Гриневичева активно работает в издании «Украинское слово» и Союзе украинок, главой центрального объединения галицко-волынских женщин которого ее избирают в 1932-ом, уже вдовой воспитывает внучку Арету.
Налаженную жизнь с перспективой тихой старости в уюте родного дома навсегда поламали имперские амбиции двух сумасшедших диктаторов, московского и берлинского, которые решили разделить Европу пополам и утопить мир в крови – так украинская писательница в свои шестьдесят с лишним снова оказалась в немецких лагерях для беженцев Кракова, Криници, Братиславы, Вены, Карлсфельда, Берхтесгадена.
Но Екатерина Гриневичева из-за всех этих лихолетий и скитаний на чужбине, усиленных страданиями от склероза и сахарного диабета обостренного без надлежащей медицинской помощи, не потеряла чуткой доброты, одним из внешних проявлений которой было любимое занятие, кормление и наблюдение за птицами. Крошки для воробьев и стали тем отправным фактором, от которого жизнь украинской писательницы начала обратный отсчет.
24 августа 1947 года, день как день, старые друзья-воробьи на подоконнике заглядывают в ее комнату в ожидании вкусностей. Пани Катря, как всегда, щедрой рукой насыпала хлебных крошек и пыталась отступить, чтобы не пугать недоверчивых птичек, но помешало кресло. Неудачное падение, и перелом ноги в двух местах уложили ее на больничную койку (один-таки сросся); от долгого лежания развилось воспаление легких, которое преодолеть ее организм оказался уже не в силах. Ровно через четыре месяца (25 декабря) литераторка сделала свой последний глоток воздуха жизни. Похоронили ее на городском кладбище Бертехсгадена с последней волей после советской деоккупации вернуть земной прах на родину, но не сложилось.