Его фотографии – фактически летописная история жизни Левобережной Украины на протяжении почти восьми десятилетий непростого ХХ века с его разрушительным катком двух мировых войн, тремя устроенными Кремлем искусственными Голодоморами и террором московско-советской оккупации. Чудом это компрометирующее коммунистическое мироустройство достояние Марка Железняка вообще уцелело в жерновах тоталитарно-репрессивной машины страны советов…
Это точно был знак судьбы – в двенадцать прочесть на страницах случайной газеты яркое объявление с призывом заниматься фотографированием. Простого крестьянского мальчика с Донетчины очаровала магия того нового параллельного мира, в котором мастер камеры одним прикосновением может превратить чью-то жизнь в историю.., а тут еще и рекламный фантастический призрак заработка в сто рублей!
В прямом смысле наколядованый на Рождественские праздники аппарат «Фотокартонет», первые неудачные попытки с шутливым переводом от отца названия фотоаппарата как «фотокарток нет», подсмотренный процесс проявления фотопластин у немецкого парнишки, который вскоре вместе с семьей появился в их бахмутской Сергеевке – так его профессиональный жизненный путь был определен. Нет, конечно же того, что Марко реально зарабатывал своими фотографиями было недостаточно для жизни, ни о какой заоблачной плате вообще речь не шла, поэтому-то за свою жизнь он овладел немалым числом других профессий: секретарь мобилизационного отдела уездного военкомата, «модельник», слесарь, смыватель и сливатель молока , пчеловод, плотник, садовник, заведующий овощехранилищем, конюшенный, извозчик, виноградарь, заведующий библиотекой… но его фотоаппарат всегда был рядом каждый день, каждый миг его жизни.
Уже в годы Первой мировой войны фотографии Зализняка, который после ранения был зачислен в ряды 9 роты 49-го пехотного Брестского полка, приобрели широкую популярность после первой печати в журнале «Огонек» в качестве его официальной роботы военно-полевого фотокорреспондента (коллективный символичный снимок воинов , на котором они кругом сидят на коленях друг у друга). Потом будут работы длинного румынского пути в родную Сергеевку через растерзанные боевыми действиями освободительной войны украинские просторы, и вплоть до самой демобилизации в 1923-ом. Размерено-налаженная повседневная жизнь донецкого села и археологических исследований берегов Днепра Дмитрия Яворницкого, в которые бесцеремонно вторглись московские мародеры-коллективизаторы (весь мир знает его фотографию раскулаченной советами семьи возле их экспропреированного дома в селе Удатное Донецкой области).
Но украинское неповиновение, впрочим как и сейчас, не давало московским оккупантам спокойно спать — так на свет появился ужасный план коллективного кремлевского ума по обузданию украинцев через физическое уничтожение населения путем искусственно созданного Голодомора и закон «О пяти колосках» от 7 августа 1932 года . Чудом работы Марка Зализняка того периода уцелели, ведь на их обороте до сих пор остаются подсудимые и расстрельные в сталинские времена подписи автора с заявлением о выходе из колхоза, как «абсолютно злочинної форми побутування», и «Достояния коллективизации» под фотографией, на которой несчастны украинские дети зимой 1933 года собирают в поле мерзлый картофель. Тогда же, согласно семейным воспоминаниям, художник на последние средства сказал супруге приобрести фотографию палача-Сталина и, поставив ее на стол, бил ботинком до неистовства, чтобы дать выход своему праведному гневу.
Длинная рука советской власти таки «достала» мятежного фотографа, хотя и не по политическому, а по уголовному обвинению в 1934-ом по фальсифицированному обвинению председателя колхоза в нанесении государственной пассике ущерба на семь тысяч рублей он был осужден на пять лет лагерей (и это при том, что правильний до мозга костей Зализняка всю жизнь боролся с нарушением закона и массовыми хищениями в селе). Боец во всем Марко Никитович не собирался сдаваться, ведь от него зависела жизнь его детей, едва живих на «голом» супе с картофельными очистками (свои награды с Первой мировой он обменял на хлеб еще во время Голодомора, а других ценностей семье не было) – апелляция длинною в год, и на скамье подсудимых оказался уже сам председатель колхоза, а маэстро фото был реабилитирован и вернулся на родную Донетчину.
Потом снова война, развязанная Москвой и Берлином в 1939-ом, мобилизация в пятидесятилетнем возрасте, новое ранение, выздоровление, мир образца 1945 года, возвращение к мирной жизни в украинском селе Романовка (Новосергеевка)… и фотографии, фотографии, фотографии. Неудивительно, что сын талантливого и вдохновенного Марка пошел по его профессиональным стопам.
Даже на восьмом десятке его фотографии дышали реальной, а не постановительной жизнью, ведь по глубокому убеждению Зализняка: «Что сегодня является рядовым снимком, завтра будет историей». Поэтому-то и вознаграждение за мастерство было соответствующим — в 1970-м он стал бронзовым лауреатом фестиваля самодеятельного искусства Украинской ССР и победителем областного фестиваля самодеятельного искусства за серию снимков «Прошли годы» два года спустя. Свой последний снимок художник сделал в восемьдесят девять и был похоронен на своей родине в бахмутской Новосергеевке, оставшись жить в своих фотографиях (большинство из них сейчас хранится в Центральном историческом архиве и Покровском историческом музее) вместе с Донбасом ХХ столетия.