Отношение оккупационных властей к архитектурным памятникам, как одной из составляющих формирования национальной памяти, иногда дарят исследователям удивительные сюрпризы, если отвлечься от ужасного контекста самой окупации и опираться на задокументированные факты, а не вымышленные мифы псевдоученых, слова очевидцев, а не наглую пропаганду. Взять хотя бы на пример одну древнюю деревянную храмовую жемчужину Свято-Никольского Винницы.
Период московской оккупации под красными флагами с 1923 по 1941 годы для святыни ознаменовался перманентными преследованиями и притеснениями (ибо именно в религии красные видели основного своего конкурента за умы и сердца людей на новооккупированных земелях) с периодическим закрытием дверей храма для прихожан и арестом ее священника, секретаря местной епархии, протоиерея Фомы Мефодиевского. Развязка же и вовсе была ужасной: церковь окончательно закрыли, ее колокол — сбросили, всю более-менее ценную утварь советы разграбили (прикрыв все актом о сгоревшем иконостасе с иконами в драгоценных окладах, который якобы стал единственной жертвой пожара в этих деревянных стенах), помещения отдали под склад, а ее настоятеля московские каратели забрали прямо с Литургии и расстреляли 5 декабря 1937 года.
Развязанная 1 сентября 1939 года Берлином и Москвой Вторая мировая война неожиданно для последней перешагнула ее границы. И вот, не прошло и месяца, а «храбрые» советские воины покинули Винницу. Так, с 19 июля 1941 года по 20 марта 1944 года город находился под немецкой оккупацией. Первое, что сделала новая власть — это позволила совершать богослужение, Николаевская церковь с протоиереем Иоанном Кишковским во главе в числе прочих распахнула дверь перед своими прихожанами.
Потом становится еще интереснее: в один из дней на святомыкильское подворье прибыл немецкий офицер в звании полковника (по воспоминаниям сына Кишковского, тогда пятнадцатилетнего юноши) с информацией о пожелании посетить храм одним высокопоставленным лицом Третьего Рейха, главным обязательным к выполнению условием предстоящего визита, кроме религиозных приготовлений, было отсутствие на территории сторонних лиц. Каково же было удивление священника и его сына, когда запланированным визитером оказался сам Адольф Гитлер. Выйдя из машины Фюрер не просто вошел на территорию церковной усадьбы, а после приветствия поинтересовался у хозяина обрядовыми традициями хода в святыню и снял фуражку вместе со своими офицерами сопровождения согласно украинским обычаям.
Отец Иоанн провел для неожиданных гостей сорокаминутную экскурсию по церкви, в течение которой райхсканцлер задавал немало вопросов о сакральном содержании и назначении различных частей и утвари храма, особенно его заинтересовал иконостас и то, что находится за ним. Чтобы удовлетворить интерес гостя священник сделал небольшое исключение, открыв перед ним царские врата, и тот смог не входя осмотреть обустройство алтаря. В заключение же Гитлер поинтересовался, нужна ли деревянной святыне какая-нибудь помощь.
Возобновление московской оккупации Украины с молчаливого согласия Мира по итогам Второй мировой до 1991-ого будет означать для Никольской церкви вновь закрытые двери, запрет на богослужение и кощунственное использование в качестве музея атеизма с размещением в том числе языческих артефактов. Так непокаранное московское зло, а Московия для Украины – само эталонное зло, будет возвращаться вновь и вновь для продолжения своего геноцида украинского народа, культуры, языка.