Если за границей утверждение «все женщины – ведьмы» достаточно спорно, то в украинском до сих пор полуязыческом обществе, где христианские обряды тысячелетия мирно уживаются с многочисленными народными предрассудками и разветвленной мифологией, оно относится ко всему обществу вцелом без разделения по гендерному признаку. Причем отечественная классификация магических существ не ограничивается одними ведьмами, а подробно подразделяет их в зависимости от способностей, навыков и сферы применения дара (или проклятия, для кого — как).
До сих пор хранящиеся в пыльных украинских архивах судебные дела по обвинениям в ведьмачестве свидетельствуют, что в большинстве своем они носили бытовой характер и имели целью выяснение отношений с привлечением суда таким способом по поводу имущественных прав (установление границы участков, права на торговлю, разделение наследства), семейного права (выяснение отцовства, адюльтер, устранение соперника(цы) или нежелательного законного брачного партнера) или борьбе за власть.
Именно к последним относятся два самых громких в истории страны случая со смертельным исходом: сжигание как ведьмы, очаровавшей князя Ярослава Осмомысла и вызвавшей у него отвращение к официальной супруге, Насте Чагривне в 1171 году по боярскому наветку Галицкого мятежа и казнь шести женщин во главе с женой гадяцкого полковника Семена Остренко, как «похитительниц» неродженного дитя тогдашнего гетмана, Ивана Брюховецкого, из чрева его жены Дарии почти пол-тысячелетия спустя.
И хотя служители Фемиды на украинских просторах руководствовались в своей деятельности актуальными європейскими «Саксонское зерцало», «Каролинский кодекс», книги Бартоломея Гроицкого, безумие охоты на ведьм Старого Света в Украине не очень-то и прижилось. Из сохранившихся до наших времен дел: соседи жаловались на других, потому что их скот не болел в отличие от хозяйства подателей (остерское дело Варвары Церговой, 1628), сглаз человека или дела (иск магистрата города Остер против госпожи Семеновой, 1634), выбрасывание мусора на соседний участок (справа Леончик против Хилькевич, 1731) или последнее задокументированное в Украине рассмотрение жалобы липовецкого священника Булонского против Екатерины Мартыновской в попытках сглазить от 1829 года.
Приговоры же ограничивались телесными наказаниями (обычно резками), штрафом или в худшем случае — высланием за границы населенного пункта с пожизненным запретом возвращаться. Если вообще выносились, а не прекращались по ходатайствам соседей и знакомых с хорошими отзывами об обвиняемом. Сжигание же на костре вообще было нонсенсом, и даже при вынесении смертного приговора, заменялось более гуманным отсечением головы, как в приговоре Кременецкого магистратского суда Винценту Ружанскому.
В целом о системе наказания преступников украинским правосудием, и охоты на ведьм в частности (за многие столетия история сохранила лишь несколько сотен таких дел местного судопроизводства), лучше всего свидетельствует тот факт, что по состоянию до конца XVIII века в стольном Киеве не было должности палача, а для очень редких казней специально выписывали заплечных дел мастера из других городов.