Она вошла в историю как первая официальная супруга-муза великого Пикассо, которая хоть и временно превратила вдохновенного создателя кубизма в поклонника неоклассики, родила ему сына и на десятилетия смогла унять внутренних испанских бесов. Но тень выдающегося художника почти поглотила самостоятельную изысканно-аристократическую вдохновенно-талантливую личность Ольги Хохловой.
Набожная патриархальная нежинская семья военного офицера-медика пятерых своих детей воспитывала согласно строгим традиционным канонам с должным уровнем образования для мальчиков и ролью хранительницы семейного очага — для дочерей. Трудно представить шок родни от выбора аристократической Ольгой после пансиона благородных девиц карьерного пути балетной танцовщицы, пусть и в труппе всемирно известного Дягелева.
Хотя саму девушку можно было понять — выбор между серостью безысходности Первой мировой войны московского образца и блеском самых известных европейских подмостков был очевиден. Ольге не хватало таланта, чтобы стать примой, да и возраст для начала балетной карьеры был слишком велик (она попала в труппу в свои двадцать четыре), но настойчивость, трудолюбие и естественный шарм сделали свое дело — она не только на достойном уровне выступала в основном составе балета Дягелева, но значительно выделялась среди других своим ранимым изяществом, так присущим творческим личностям.
Пожалуй благодаря именно этому уникальному сочетанию там, в далеком Риме 1916-го в нее без ума влюбился прожженный циник и женоненавистник (чего стоит лишь его фраза: «Женщины для меня делятся на богинь и подстилок, но первые постепенно переходят во второй разряд») Пикассо во время подготовки дягелевского балета «Парад» по протекции Жана Кокто. До того он никогда не встречал таких, как она аристократок по духу и телу. Он называл ее своей «светлой голубкой».
Холодно-светская сдержанность госпожи Хохловой лишь еще больше раздула пламя страсти в душе ветреного поклонника. Целый год он, кто считал себя «великим творцом», разным образом добиться ее взаимности. В конце концов это все же произошло (хотя мать художника, к которой он привез ее на смотрины и предупреждала ее, что «Пабло озабочен лишь собой»), но жить не венчанными в Монруже под Парижем – это было не для глубоко религиозной аристократки-Ольги.
Пикассо был настолько влюблен, что ради своей «чистой голубки» переступит через себя и сделает ей официальное предложение, при чем брачный договор предусматривал совместное владение всем имуществом (включая картины), которое в случае официального развода делилось пополам. И хотя весь парижский бомонд предостерегал их от этого шага (ибо что нельзя соединить огонь и воду), 12 июля 1918 года украинская балерина и французский художник стали официальными супругами под аплодисменты блестящего творческого высшего света в представительстве Макса Жакоба, Жанна Кокто, Анри Матисса, Гертруды Стайн…
Чтобы соответствовать своей высокообразованной аристократке-супруге Пикассо не только коренным образом меняет свой стиль жизни человека-хаоса от светских раутов вместо маленьких кафе Монмартра до буржуазных троек и золотых часов в их карманах вместо раскрытой хламиды всегда перемазанной свежей краской, но даже свой стиль живописи с кубизма на традиционный неоклассицизм.
За десять лет счастья любить и быть любимой известным художником и иметь от него сына-наследника Пауло Ольга заплатила уж слишком высокую цену — фактически свою жизнь. Ведь экспрессивному сюриалисту со временем надоело все то, чем он так восхищался в ней в начале их знакомства. Бордели, любовницы, загулы… последней каплей их разрыва (но не официального, потому как смириться с утратой половины своего состояния художник категорически отказывался) стал внебрачный ребенок Пикассо от семнадцатилетней Мари – Терез Вольтер.
Ее тонкая натура так и не оправилась от травмы такой жестокой измены того, кто стал ее единственным близким человеком на чужбине, кому она подарила свое сердце без остатка. Депрессии, одиночество, безосновательные надежды на возвращение все еще любимого супруга, которому она чуть ли не ежедневно писала письма, в конце концов окончательно истощили ее дух, вызвав инсульт, а впоследствии – рак, от которого мадам Хохлова долго и мучительно умирала в больнице полюбившихся Канн. Пикассо же не только проигнорировал все мольбы умирающей о последней встрече, но даже не удосужился прийти на похороны матери своего сына после ее кончины 11 февраля 1955-ого.