Шевченко и любовь. Женщины в жизни Кобзаря

Фигура Тараса Шевченко — это один из краеугольных камней, на котором зиждиться современная украинская литература. И хотя ее общественная подача менялась в духе времени, самые высокие регалии накладывали тот оттенок монументальности и полубожественности, который так тяжело воспринимается молодым поколением, да еще в свете образовательного принуждения. Лишь в последние времена эта практика, и то не везде, тенденциозно стала меняться к лучшему, когда образ Кобзаря начали рассматривать не столько с точки зрения его аксиомно-трагического творчества, сколько в контексте жизненных факторов влияния на самого автора, искать интересные аспекты построения историко-контекстных связей.

Причем ограниченность и обрывистость исторических фактов переплетены с литературно-художественным творчеством помноженные на отдаленность временного промежутка его жизни дают новейшим исследователям шевченковского творчества не паханое поле возможностей для предположений, догадок и легенд. И, конечно, Авророй над всем сияет вопрос чувственных отношений Шевченко с женщинами.

Исследователи творчества мэтра сходятся во мнении, что первой, а оттого самой яркой и красочной, подростковой любовью будущего Кобзаря была его подружка-односельчанка, Оксана Каваленко, о которой упоминается в «Мені тринадцятий минало…», «Ми вкупочці колись росли», «Мар’яна-черниця», «Катерина», «Слепая», «Не кидай матері». Ее не омраченный образ выписанный в качестве хранительницы-утешительницы дает основания полагать, что она оставила первые шрамы безответной любви на сердце поэта, хотя это далеко не полностью описывает ту богатую гамму чувств между теми, кто с детства рос друзьями и служил отрадой друг для друга. В его пятнадцать они расстались, чтобы больше не быть вместе, хотя Шевченко и вернется за своей Оксаной, которая к тому времени уже будет замужем.

Настоящей открывательницей всего многогранности любви для пятнадцатилетнего Тараса стала опытная и искушенная в этих вопросах прекрасная полька-варшавянка Ядвига Гусиковская, старше его на восемь лет. Она не только научила его искусству любви, но и впервые открыла ему настоящий мир, введя в круг вильненского воинственного студенчества. Однако всего через год их разлучит провал польского антимосковского восстания 1830-го, когда Шевченко-крепостной будет вынужден покинуть город вместе с семьей своего хозяина, Павла Энгельгардта. Позже он вернется к своей Дуне в Вильно, но больше ее не встретит.

Восьмилетняя наука в академии Ширяева, куда способного юноши в науку отдал Энгельгардт, и приятельство с Сошенко подарили ему новую любовь: сначала младшую его на десятилетие натурщицу «Пашу» (Марию Европеус), немало попортившую ему нервов, хоть и вдохновившую на создание «Художника». А позднее другую модель, немку Амалию Клоберг, еще на пять лет младше своей предшественницы. Но страсть любви к этим девам быстро выплеснулась до капли в мазки краски на холсте и слова строф.

Возвращение титулованным художником и именитым поэтом на родину в двадцать девять лет для Тараса становится настоящим триумфом. Ореол его славы привлекает к нему экзальтированно-вдохновенный слабый пол украинского светского общества — так в числе его страстных поклонниц появляется дочь целого генерал-губернатора Украины, князя Ильи Репина, Варвара. Влюбленную прекрасную тридцатипятилетнюю барышню не смущает ни разница в возрасте (он был младше ее на шесть лет), ни наличие у нее супруга, Льва Баратынского, ни общественное осуждение, ничто… Вот только Шевченко хоть и льстило внимание госпожи-поэтеси, но сердца не коснулось, его ответом на ее доброту и покровительство была «Тризна». Тарасово сердце того времени пылало чувствами без взаимности к двадцатилетней Глафире Псел, находившейся на попечении князя Репина.

Не найдя отклика на свои чувства, Тарас переключался на более податливую Анну Закревскую, жену соседа-помещика Репиных. Новым предметом его вдохновения тоже была стройная, чернобровая девушка двадцати одного года. Причем эти отношения зашли на столько далеко, что влюбленный до безумия молодой ловелас и повеса задумался о женитьбе и уютном семейном гнездышке с кучей ребятишек. Но его любовь не выдержала общественного порицания местного общества, он в спешном порядке был вынужден ретировать из Яготина. В наследство о той любви осталось немало упоминаний, как например «Немає гірше, як в неволі» та «Сліпий».

В Оренбургской ссылке-солдатчине новым, «платоническим» по его собственному утверждению, увлечением тридцати девятилетнего Кобзаря стала двадцатипятилетняя жена коменданта Новопетровского укрепления, Агата Ускова. Но исключительно дружеское отношение со стороны предмета обожания младше его на четырнадцать лет быстро остудило страстный порыв Тараса. И вчерашняя любовь превратилась если не в ненависть, то в холодное презрение.

Потом будет освобождение, но не отмена опалы в Нижнем Новгороде, где на глаза Шевченко попалась хорошенькая шестнадцатилетняя актриска местного театра, Катя Пиунова, очаровавшая его своей юностью и легким нравом. Он, сорока четырехлетний опытный муж, совершенно сошел с ума от кокотки. Он учил ее актерскому искусству, рисовал ее портрет, выхлопотал для нее место в театральной труппе, предлагал руку и сердце… а она убежала от него с молодым актером в Казань.

Потом последнее возвращение на родину, где во время гостевания в Корсуне у своего троюродного брата купца Варфоломея Шевченко, сорокапятилетний поэт встретил наймичку, Харитину Довгополенко. Но двадцати двух отведенных им проказницей-Судьбой дней оказалось не достаточно, чтобы костер любви разгорелся по настоящему.

Последней же любовью великого украинского поэта стала Гликерия Полусмак, крепостная петербургского чиновника Макарова. Уже тяжело больной и душевно истощенный Кобзарь пытался испить жизнь из ее двадцатилетней надменной украинской молодости, окутанной белокурыми локонами. Через три месяца между ними произошел бурный разрыв (поговаривают через измену ветреницы), а еще через полгода Шевченко не стало. В память о последних страстных чувствах потомкам остались эмоциональные Тарасовые «Росли укупочці, зросли», «Ликері», «Поставлю хату і кімнату…», «Барвінок цвів і зеленів» и его портрет его руки.

30-04-2024 Вікторія Шовчко

Обсудить статью в сообществе

Поделиться в FacebookДобавить в TwitterДобавить в Telegram

Комментирование этой статьи закрыто.