Он стал одним из трех отцов-основателей Пласта, как военно-политической организации для воспитания патриотической молодежи, в предвидение неизбежных жестоких испытаний Украины в только что наступившем ХХ веке. Хотя ни рождение в почтенной семье австрийского судьи Симеона Чмолы и немецкой купеческой дочери Каролины Бунцлив, ни обучение в гимназиях Бережан и Перемышля, ни вступление на философский во Львовский университет не предвещали Ивану Чмоле такой блестящей украинской военно-патриотической карьеры.
Нет, организаторские и ораторские способности начали у парня проявляться еще в старших классах гимназии. Первая проба пера состоялась еще в седьмом классе перемишльской гимназии – осенью 1909-го он организовал тайный кружок военной подготовки «Мазепинский курс милитаристский» (подготовлен при участии В. Кучабского и Ф. Черника), который фактически стал прототипом для организации Пласта. А через год, как ученик восьмого класса, – участвовал в Краевом съезде середньошкильних кружков.
Именно эти два фактора стали основополагающими для организации осенью 1911-го первого собрания гендерноравного тайного объединения учеников средней школы для военно-патриотического воспитания новой украинской элиты, у истоков которого стояли Иван Чмола, Александр Тысовский и Петр Франко. Фактически из тех полсотни участников первых украинских скаутских собрания Чмолы проверку временем прошли лишь двадцать человек.
Именно эта двадцатка и стала костяком Пласта, который главной целью своего существования ставил настоящую военную подготовку с закаливанием души и тела для борьбы за свободу Украины, словами из первой речи основателя: «Наш скавтинг не должен быть игрушкой, а из него должно зародиться наше родное украинское войско». И эта пылкая речь не осталась в только на бумаге – в курс входили так же все основные навыки бойца: теория боя (в том числе ночного), ориентирование на местности, стрельба из огнестрельного оружия, физическая подготовка, идеологическое воспитание, наблюдение, специальные сигналы, приемы защиты, вязание узлов.
1913 год стал для идеолога Пласта сверх результативним: в первом квартале с его легкой руки увидели свет четыре номера первого украинского военного журнала «Отзывы», 18 марта его группа стала центром, вокруг которого началось формирование грозной украинского милитаристической силы начала ХХ века, Украинских Сечевых Стрельцов, на собрании под руководством Кирилла Трилевского (Чмола стал заместителем объединенной организации) 3 апреля во Львове на призыв Украинского студенческого союза состоялись Большие сборы при его непосредственном участия, а через три месяцы (в июле) – и первая пластовая встреча (туристический лагерь) в составе шесть представителей из Стрия, львовская двадцатки Ивана и коломийских пластунов во главе с Петром Франко.
После объявления Австрией Первой мировой войны, 28 июля 1914 года, Иван Симеонович занял свое место в сечевом мобилизационном комитете (вместе с В. Старосельским, А. Степановной, М. Гаврилко), который во Львове сформировал первую военную стрелковую сотню с сотником Чмолой во главе. А уже 25 августа подразделение приняло свое боевое крещение в Гаях под Винниками против разведки российских оккупантов. А уже на следующий день Чмола вернулся во Львов.
Затем будут Стрый, Закарпатье, зимние бои в горах, бои за Макимку, отвоевание Галичины, продвижение на Подолье в 1915-ом и все это время он был четарем сотни Гутковского … В бою при Семиковцах идейный вдохновитель Пласта попал со многими прочими сечевиками в российский плен и два года в качестве пленного находился в лагерях страны-оккупанта, пока она сама не развалилась под ударом собственного красного люмпена в 1917 году.
Отречения российского царя от престола весной 1917-го позволило Чмоле и другим украинским патриотам покинуть место своего наказания в Дубовке возле Царицына и вернуться в Киев с целью формирования отдельного галичанского военного подразделения для защиты ценностей Третьего универсала Центральной Рады. В январе следующего года под его руководством была сформирована вторая сотня из добровольцев, прибывших с рудников Кривого Рога и Екатеринославщины, а сам Иван вошел в «Стрелецкую Раду» Евгения Коновальца.
Именно сотня Чмолы стала той последней преградой, что помешала большевикам захватить здание Центральной Рады 27 января 1918-го, прорвавшись через кольцо окружения с Духовной семинарии, а 1 февраля – стала одной из трех украинских колонн, совершивших контрнаступление (она шла Александровской), в ходе которого был освобожден киевский Подол с Житним рынком и Фроловским монастырем.
Однако голодный бешеный московский люмпен только ждал пополнения своих рядов смертниками Муравьева. Утомленные в боях сечевики в ночь на 8 февраля того же года отступают на Житомир, пехотные сотни Романа Сушко и Ивана Чмолы шли в авангарде, прикрывая эвакуацию правительства, по пути заняв Коростень и Сарны.
А уже через пару месяцев три куреня Сечевых Стрельцов по четыре сотни каждый вернулись в Киев, но союзники гетмана Скаропадського, немцы, окружили место их дислокации с требованием сложить оружие. Общее собрание старшин решило не усугублять ситуацию, поэтому через некоторое время деятельность сечевиков с официального разрешения возобновилась в Белой Церкви, Иван Симеонович ведал местным отделением бой-скаутов, а также выступил инициатором создания старшинской библиотеки (книги привезенные из Галичины).
Организованное восстание Винниченко против Скоропадского 30 октября 1918 года, киевское провозглашения Соборности Украины 22 января 1919 года, отступление из столицы через две недели, формирования Восточного фронта уже в качестве полковника Стрельцов… и снова отступление после разгрома от большевиков 13 февраля. Но идейный вдохновитель все это время продолжал обучение новобранцев и упорную борьбу за умы и сердца украинцев.
Борьба Чмолы продолжалась и после 6 декабря 1919 года, когда украинские боевые подразделения были демобилизованны и распущены по домам, – он присоединился к Зимнему похода, попал в польский плен. Затем были Румыния, Вена, брак с дочерью заместителя директора харитонивськои сахарного завода в Пахомивке, Прасковьей Мокроус, возвращение в Галичину, краковское студенчество и учительство… И все это время он продолжал дело Пласта, совершенствуя подготовку, организуя лагеря (главный на горе Сокол), занимаясь с молодежью, изыскивая и обустраивая помещение и места для новых центров.
После разрушения польской властью творение всей его жизни (лагерь на Соколе был сожжен) и заключение под стражу его самого на двадцать месяцев по обвинению в национализме Иван Симеонович держал связь с тайным Пластом, но такой активной деятельности уже не вел. С началом Второй мировой поляки его снова заключают в концлагерь Береза Картузская. После советской оккупации он возвращается домой, даже заведует педагогическим домом десятилетки под контролем карательного НКВД, а в 1941-ем советы его арестовывают и вероятно казнят вместе с десятками тысяч других украинских политзаключенных перед своим отступлением на восток под натиском немцев. Судьба его так и осталась невыясненной, хотя до своего последнего вздоха 3 января 1978-го его жена Прасковья, которая после войны жила в американском Боффало, ждала возвращения своего Чмолы.