Древний казацкий род Терещенко с Черниговщины, первый капитал которого начал собирать еще прадед, Артем Яковлевич, сначала чумакуя, а затем вкладывая средства в сверхперспективное сахарное производство. Предпринимательская жилка переходила в роду от отца к сыну, Артем – Николай – Иван… на момент рождения маленького Михаила в 1886-ом на киевской Бульварной семья владела немалым состоянием и крупными предприятиями от Волыни до Харьковщины, и это не смотря на огромную сумму потраченную на благотворительность (их девиз «Стремление к общественным делам» всегда гордо развевался на родовом флаге).
Конечно же способный парень, в полной мере унаследовавший родовые таланты, очень быстро в полной мере проявил себя как полноценный игрок на социальной и бизнес аренах страны. Тем более что высшее экономическое образование Лейпцигского и юридическое – Московского университетов, владение тринадцатью языками и личное состояние оцененное в семьдесят миллионов рублей (его дед и отец, основной наследник Терещенских капиталов, умерли с разницей в три недели) давали ему полную свободу действий.
Огромную бизнес-империю, насчитывавшую только сахароперерабатывающих заводов тридцать восемь, предки Михаила строили, несмотря на неукоснительное исполнение каждым поколением наследников завещания основателя «80% прибыли – на благо общества» всего за столетие. Каждый десятый украинец того времени работал на Терещенков; недаром киевляне того времени шутили: «Сначала Терещенко строят церкви, чтобы крестить своих детей, затем университеты – чтобы их обучать, а после – банки и госучреждения, чтобы им было, где работать».
Хотя голову юнца кружило не только огромное дедово-родительское наследство, ему очень везло в азартных играх; говорят крупье одного монте-карловского казино, даже накрыл стол, за которым Михаил праздновал свое совершеннолетие (21 год), черным сукном в знак отказа играть с украинским счастливчиком.
Благосклонность судьбы и отсутствие сдерживающего фактора наглядного родительского примера рядом превратили Михаила в своенравную и властную личность. Нет, он также основывал, фундировал, спонсировал многочисленные социальные проекты (школы, госпитали, университеты, богадельни, дороги, литературу…), но финансовые операции и благотворительность не давали ему желаемого адреналина и удовлетворение амбиций. Отсюда эпатажная женитьба без согласия матери на простой француженке Маргарит Ноэ, приобретение за безумные деньги самой длинной в мире яхты «Иоланда», подарок жене второго по размерам известного голубого алмаза…
Остроту чувств, от которых сердце быстрее колотилось в груди, а кровь бежала венами, Терещенко нашел в политике: либеральные идеи на грани фола, затем финансирование продолжения боевых действий московских войск в Первой мировой войне, свержение царского дома… Не без его помощи (вместе с Александром Керенским) Центральная Рада Украины получила свое полноценное политическое содержание.
Да, Михаил согласно своему воспитанию принимал всю полноту власти на себя с ее правами и обязанностями, но эти заигрывания с судьбой закончились ужасно – его, вчерашнего министра иностранных дел Временного правительства и гаранта государственного долга страны перед банкирским домом Ротшильдов, большевики арестовали прямо в Белом салоне Зимнего дворца 8 ноября 1917-го, чтобы откупиться от красных хватило 100 000 рублей и того же «Tereschenko Blue», несмотря на пафосное ленинское: «Революция не продается» (выкуп передала Троцкому жена Терещенко весной следующего года).
В эмиграции он быстро встал на ноги, ведь кроме счетов и недвижимости в норвежском порту его встретила «Иоланда», хотя московский государственный долг американским банкирам Терещенко пришлось платить из собственных средств до 1930 года. Он даже перед самым началом войны успел чудом вывести средства австрийского «Кредитанштальта» из Вены в Монако, чем заработал себе почетное место в списке личных врагов Гитлера.
Коммерческо-игровая удача сопровождал его и дальше. Уже через несколько лет после Второй мировой в реестре его собственности были акции нескольких крупных финансовых и торговых учреждений, действовавших во Франции, Мозамбике и Мадагаскаре. Его авторитет в международном бизнес-мире был огромен. Был ли он счастлив – об этом всегда сдержанный Михаил ни с кем не делился, ведь свою Марго он потерял (они развелись еще в 1923-ем), хотя потом в его жизни появится норвежка Эбба Хорст и сын Иван, он навсегда вычеркнул русский из своего лексикона, искупая свою вину открытием центров для беженцев… Он так и остался в памяти современников несокрушимым украинским титаном, которого судьба с вершины мира сбросила на дно самой глубокой пропасти, чтобы он снова вознесся над ней, так до конца не простив самого себя.