Как безболезненно заменить одну религию другой? Правильный ответ: взять древние традиции и вплести в новейшие верования. Так с легкой руки славянский бог-громовержец Перун превратился в христианского пророка Илью, который по Божьему приказу гоняет небесным царством на своей золотой колесницей гремящей по небесным рытвинам (на земле эхо той гонки слышится как гром) в поисках бесовых отступников, и каждый раз догоняя одного из них, бросает в предателя свои огненные стрелы-молнии, хоть иногда промахнувшись попадает в землю. Именно потому этот святой с корнями в верованиях с дедов-прадедов настолько уважаем в украинской традиционной культуре.
Так традиционно именно «на Илью» в украинском селе старались закончить жатву и отметить дожинки («Илья в поле копны считает»). И даже если из-за непогоды иль по другим обстоятельствам не удавалось до этого день собрать весь урожай зерновых, все равно день считался праздничным с запретом на работу (ибо пророк в тот день особо присматривал за людьми и мог при ослушании ударить молнией).
Традиционно начало дня встречали на заутренней молитве для освящения праздничного каравая из зерна нового урожая («На Илье новый хлеб на столе»), хотя хозяйкам до церкви еще нужно было успеть ритуально пережать руками каждую капустную головку на огороде, чтобы она к моменту срезки набрала силы, туго скрутила лист и осталась при том белого цвета (для этого обряд проводили символически в белых ночнушках).
За долгие столетия празднования у того дня вырос длинный шлейф собственных поверий и примет, ведь он считался поворотным в смене сезонов года («На Ильи до обеда лето, после обед — осень»), что приносило с собой дожди («Придет Илья, наделает гнилья») и похолодание («До Ильи облака – по ветру, а после – против ветра») с запретом на купание («До Ильи мужчина купается, после – с рекой прощается») и исчезновением комаров («Нечистая всех комаров к своему праздничному Ильинскому столу переловила»). Хоть он имел горьковатый привкус в преддверии приближения холодов, его дождевая вода обладала будто-бы целебной силой – кто промок, будет круглый год здоровым, а сильные ливни предвещали отсутствие пожаров в следующем году.
Причем праздник на Ильи был окрашен темными цветами, ведь по народным верованиям тогда происходит разгул нечистой силы, и «воробьиные» ночи со шквальными ветрами, грозами и молниями приходящиеся на него служили тому лишним доказательством. Свой скот в тот день на выгоне не пасли («гады погубят»), домашних любимцев на руки не брали (потому что в их душах на день поселяются бесы), возникшие же от молний пожары были негасимыми – «как Бог зажег, человеку – не погасить» , их можно было лишь предупредить, установив страстную свечу в красном углу под святыми образами.
И хотя у пасечником те пчелы, которые позволяли себе прогулки на «праздник грома» или после него считались ненадежными и должны были быть изгнаны с улья (чтобы «мед не испортили»), охотники и рыболовы праздновали его как большой профессиональный, ведь Илья открывал для них врата нового сезона.