Его увитую многочисленными лаврами от самого почетного «Отца украинской прозы» до многих-многих с добавлением уважаемых «первый» или «основатель» (Харьковского профессионального театра, журнала «Украинский Вестник», альманаха «Молодык»…) фигура в истории украинской литературы является монументальной . И при всех этих регалиях, чинах и званиях, за ней проступает обычная человеческая судьба с ее взлетами и падениями, радостями и печалями. Григорий Квитка-Основьяненко, литератор, общественный деятель, украинец.
Муза, видимо, постоянно отдыхала на колыбели второго сына коллежского советника из древнего казацкого рода Квиток, но так и не смогла уберечь малышей от нерадивой няньки, которая сорвала малышу ячмень на глазу, в результате чего ребенка не только осыпала «золотуха», а и на несколько лет он потерял зрение (со временем восстановился). Это просто не могло не сказаться на характере Гриця — он «закрылся», стал уязвимым и психологически, и физически, а единственной отрадой стали книги, которые он буквально глотал, да домашние театральные постановки.
Ни домашний уют любящей семьи, ни обучение в тиши Преображенском монастыре Дворок, ни военная служба в Северском и Харьковском полках, ни десять месяцев послушания в том же Куряже… так до конца и не смогли до конца исцелить те полученные в детстве душевные травмы. Может, именно поэтому ему так по серцу ему пришлись литература и театр, по средствам которых он мог проживать другие жизни вместе со своими героями.
Интересно, что тот реальный мир общественной жизни, от которого через призму своих увлечений так старался отстранится Григорий Квитка из села Основа, дал ему несоизмеримо больше, чем литературно-театральный: председательство в местном благородном обществе, возглавление Харьковской палаты уголовного суда, участие в научном совете Харьковского университета. Его имя значится в основателях харьковских Института благородных девиц, Публичной библиотеки, Благотворительного общества, профессионального театра.., ведь он видел развитие украинского общества в созидательных творческом самовыражении, образовании и искусстве, плодом которых должна была стать идеальная Украина.
На творческой же ниве Квитку-Основьяненко то и дело постигли испытания: то критик Сеньковский жестоко раскритиковал его «Пана Халявского» (от этого господин Григорий даже пытался отговорить редактора «Современника» Плетнева от печати своих произведений и тяжело болел, пока испуганная супруга не нашла ему хорошего врача), то издатель Фишер обманул его на четыре сотни экземпляров того же произведения, не отредактировал его и не выплатил ни копейки авторского гонорара.
Да и в семье Квиток было не все хорошо – старший брат литератора, Андрей, ушел от жены, бросил детей и венчался со своей крепостной. В результате новая хозяйка забрала в свои руки все хозяйство, лишив Григория выплат его доли отцовского наследства. После этого отношения между братьями прервались.
Все эти нервные проблемы помноженные на те давние детские комплексы, меланхолию, переутомление привели к тому, что в 1843-ем Григорий Федорович вновь сильно заболел. В отличие от предыдущих раз из угнетенного состояния его не могли вывести ни профессиональная врачебная опека, ни семейное тепло, ни забота друзей. Его даже не могли обрадовать чтение другом Петром Гулаком-Артемовским старых любимых заметок из «Слезного с книгами прощания» Яворского.
20 августа того же года отец украинской прозы умер в родном Харькове, но и после смерти его бренное тело не нашло покоя — первоначально погребенное на Холодноярке, при московской оккупации 1930-х чудом надгробие сохранилось и перекочевало в Покровский собор, а после Второй мировой он снова сменил место прописки на Второе городское кладбище.