Изысканный европейский Львов за свою многовековую историю, конечно же, немало раз видел собственными глазами пышные процессии ясновельможных правителей, торжественно шествовавших его улицами. Короли, королевы, князья, цари… но к началу практичного ХХ века весь этот антураж величия постепенно сходил на нет, уступая место пусканию пыли в глаза через демонстрацию более скромных предметно-материальных вещей вроде роскошных автомобилей или драгоценных тряпок.
Тем больше ажитации во Львове вызвала пышная процессия иранского шаха Мозаффара эд-Дин-шаха Каджара, которая и без того наделала немало шума своим появлением на собственном поезде в аромате восточной экзотики в июне 1905-го по дороге в столицу Австро-Венгрии. Ведь фигура восточного правителя была довольно известна среди жителей столицы Галичины, ведь этот его визит был уже третьим за последние четыре года.
Расположенный на площади Мицкевича отель «Жорж», которому выпала честь принимать высокого гостя (он был выбран из-за наличия всех тогдашних новинок комфорта, включая горячую воду и электрический лифт) вместе с наследниками персидского престола, сыном Мохаммедом Али-шахом и внуком Ахмадом-шахом Каджаром, задолго готовился к великосветскому визиту: огромные кровати в смешанном стиле (по европейским канонам на ножках, но по-восточному очень низкие) были сделаны по спецзаказу, шахские апартаменты стилизованы в восточном духе, а ресторанное меню приобрело самые изысканные черты.
Встречал величественную процессию сам владелец отеля, пан Бжезицкий с женой, которая приветствовала шаха роскошным букетом из белых лилий и разноцветных роз и гвоздик, опоясанных лентой в цветах Ирана. Торжественность встречи была обусловлена грандиозным размером бронирования: шахские временные апартаменты заняли весь первый этаж, его свита расположилась еще в шестидесяти семи комнатах – на верхних.
Львовская пресса упоенно смаковала малейшие детали роскошного пребывания высокопоставленного иностранного гостя — от меню первого ужина в «Жорже» (крупник, лосось в майонезе, зразики телячьи по-парижски, яйца «слава королю», цыплята по-венски, цветная капуста да абрикосовое суфле, клубничный компот, печенье, сладости, свежие фрукты на десерт) до пышных публичных посещений промышленной выставки, картинной галереи, званых ужинов в имении наместника Галичины, графа Анджея Потоцкого и устроенного городскими элитами в ратуше.
Любое появление шаха на публике сопровождалось большим скоплением народа, от заинтересованных глаз которого не укрылись ни его милостивый взмах с балкона перед сном, ни огромные порции гостиничных лакомств, в пять раз превышавшие кушанья для прочих гостей, ни малейшие экзотические элементы одеяния.
Хотя вся запланированная программа для развлечения уважаемого гостя из-за траура по смерти архикнязя Йозефа и была значительно сокращена: ни музицирования под гостиничными окнами военного оркестра в его честь, ни охоты в замке Старого Села, ни пышного представления с фуршетом в городском театре
Вот только роскошно отдохнув во Львове, оплачивать астрономический счет «Жоржа», который составил целых сорок восемь тысяч крон (по тогдашним ценам он равнялся стоимости десятиквартирного каменного дома в центре Львова), султан отказался. Вместо этого он предложил хозяину в виде отступного высшую награду своей страны, орден «Руна и солнца». На это хозяин отеля вежливо отказался, резонно заметив, что «орденом счета не оплатишь». А вдобавок мягко пригрозил вывести со слезными мольбами об оплате счета свою жену и детей во время отъезда монаршей процессии.
Перспектива скандала подействовала, но восточные люди не были бы самими собой, если бы не торговались за каждую крону… в конце концов казначеи Мозаффара эд-Дин-шаха Каджара все же оплатили пану Бжезицкому гостиничный счет, хоть и сторговав четыре тысячи от первоначальной суммы.
В течение суток после тех перепетий шахская процессия отбыла на своем поезде дальше по маршруту следования, а отельер остался с оставшимися после них гигантскими сорока четырьмя тысячами в кармане и с самым известным благодаря шахской рекламе заведением подобного рода в тогдашнем Львове; в последующие годы тут будут останавливаться именитые фигуры своего времени: австрийский цесарь Франц-Иосиф, Бальзак, Лист, Войнич, Равель…