Гены предпринимательства и финансовой рачительности были у него в крови – дед-чумак, гонявший своих груженных солью волов от Сум до Петербурга, отец – ярмарочный торговец с бакалейной лавкой в Сумах. Но юному дарованию от коммерции не хватало размаха в своем полупровинцильном родном городе – в возрасте двадцати пяти лет с багажом знаний Сумского уездного училища за плечами (большего не позволили расстроившиеся финансовые дела семьи) Алексей Кириллович Алчевский отправился покорять процветающую столицу Слобожанского края.
Пробой пера в Харькове для него стала чайная лавка на Сумской, но это скорее был способ закрепиться в городе и сделать себе среди местных обывателей доброе имя, потому что масштаб данного предприятия опять-таки был невелик.
Наконец в 1866 году все было готово к звездному часу Алексея Кирилловича: деньги, общественные связи, знания… Так на свет одним из первых в империи появилось его Общество взаимного кредитования, предоставлявшего краткосрочные кредиты малому и среднему бизнесу в расчете на быстрое, добросовестное возращение долга с процентами за его пользование, что было несколько рисковано.
Но Алчевский рискнул, и уже через два года его начинание превратилось в третий в империи (после двух столичных) частный коммерческий Харьковский торговый банк с уставным фондом в полмиллиона рублей и принципами деятельности современных обществ с ограниченной ответственностью (акционеры рисковали лишь в рамках уставного капитала).
Всего через три года на свет появляется следующее его крупное детище, которым стал Харьковский земельный банк с начальным капиталом в двое превышающим предшественника. Предпосылкой его создания фактически была крестьянская реформа с отменой крепостного права свершившаяся за десятилетие до того – многие землевладельцы, оставшиеся без дармовой рабочей силы, оказались не готовы к новым реалиям, а единственным ценным объектом, который мог дать им средства к дальнейшему существованию оставалась земля. В связи с этим хлынула огромная неконтролируемая волна продаж за бесценок целых усадеб или фактический их рейдерский захват через выдачу ипотечных ссуд под огромные проценты ушлыми делками.
Харьковский Ипотечный банк Алчевского фактически стал тем стабилизирующим фактором, который привел в баланс экономику края, выдавая ссуды под реальные 7,5% годовых при сохранении права собственника пользования недвижимым имуществом, и послужил примером для создания себе подобных по всей империи. При этом личное состояние удачливого коммерсанта на первую половину 1870-х оценивалось уже в три – четыре миллиона рублей.
За первыми удачными пробами в мире большого бизнеса последуют еще два банка (Общество взаимного кредита приказчиков и Общество взаимного кредита горнопромышленников), но этим дело не ограничивалось – новым приоритетом вложений Алексея Кирилловича стала горно-металлургическая промышленность: Алексеевское горнопромышленное обществ (добыча каменного угля в Славяносербском районе), Донецко-Юрьевское металлургическое общество (выпуск доменного чугуна и мартеновской стали), Южное горнопромышленное общество (аренда рудников в районе Кривого Рога и на Керченском полуострове), участие в создание «Русского Провиданса» (Мариупольский металлургический завод), которые стали логическим завершением комплексного решения по освоению Донбасса.
Имперский кризис начала ХХ столетия власть решила использовать против одного из могущественнейших людей страны, за плечами которого были десятки миллионов рублей, неограниченная власть на слобожанской земле и при этом ярого украинского националиста, который интересы своей страны ставил выше имперских (чего стоит лишь факт установки в резиденции Алчевских мраморного бюста запрещенного Шевченко) – при нехватке ликвидности был аннулирован государственный заказ на железнодорожные рельсы, а казначейство в лице министра финансов С.Ю. Витте отказалось выдать разрешение финансово-промышленной группе на выпуск облигаций с правом ссуды на три миллиона рублей.
И это при том, что бельгийцы предлагали выкупить десятитысячный пакет акций Алексеевского горнопромышленного общества у Алчевского за две тысячи за штуку (в четыре раза выше номинала), что на четверть превышало необходимую сумму, но движимый патриотичными и семейными чувствами он отказался. Да и стоимость личных акций Алексея Кирилловича превышала общую сумму долга.
Поэтому официальная версия смерти магната – самоубийство на рельсах Царскосельского железнодорожного вокзала под колесами поезд выглядит по крайней мере странной. И это без учета силе личности Алексея Алчевского, его неутомимой энергии, преданности своему делу и семье. Кроме того похоронили тело выдающегося украинца на кладбище, а не за церковной оградой. Вызывают вопросы так же параллели с делом Джона Юза (внезапная кончина в том же Петербурге), быстрый рейдерский захват его банков братьями Рябушинскими, при этом получившими кредит от того же Витте, и полное отстранение семьи от всех дел связанных с огромной финансово-промышленной империей (члены семьи были вынуждены продать свое имущество для покрытия долгов, в том числе усадьбы Алчевских и особняка Бекетовых в Харькове).
Загадка смерти настоящего сына украинской земли до сих пор будоражит умы вездесущих историков, но добрая память о нем живет в названии города фактически им созданного, открытой при его финансовой поддержке Христиной Алчевской в их имении первой в стране воскресной школой для девочек в Харькове, городской библиотеке на малой родине в Сумах, школе для крестьянских детей в селе Алексеевка Славяносербского уезда… А для его завистников и врагов через полтора десятилетия придет своя расплата вместе с оголтелым люмпеном, взявшим в руки оружие, чтобы утопить страну в крови.