Как много примеров помнит современная история, когда наделенные властью в угоду своих амбиций или по прихоти своих хозяев впадали в безумство преследования инакомыслящих, забывая что колесо истории-странная штука и порой делает непредсказуемые повороты, чтобы превратить вчерашних палачей в бесправных жертв их сегодняшних последователей того же режима. Но человек-загадочное существо, напрочь не желающая учится на примерах других и повторяющая ошибки прошлого с ослиным упрямством…
Всесильный и могущественный нарком внутренних дел Украинской ССР Всеволод Аполлонович Балицкий. Одного его имя в середине 1930-х повергало в ужас всех от старого до молодого на бескрайних украинских просторах как одного из самых жестоких, беспринципных и беспощадных заплечных дел мастера карательной политической машины сталинского режима. Десятки тысяч загубленных лишь за неприятие советского режима и любовь к своей родине жизней на его счету.
Он родился слишком рано – на изломе эпох, когда вековой московский царизм пал под ударом вооруженного люмпена, чтобы породить на свет еще более страшное чудовище, которое ради уничтожения украинской национальной самоидентификации заставит пройти его родину сквозь голодомор, репрессии, огонь мировой войны, духовную нищету атеизма под красным знаменем советов, но об этом еще никто не знал…
Украинец по рождению, украинец в душе Борис Дмитриевич Антоненко-Давидович, как и миллионы его соотечественников, в первые годы большевицкого правления был полон радужных ожиданий свободы, равенства и братства – вступил в коммунистическую партию, вступил в отряд особого назначения, собирал продразверстку и организовывал выборы в Советы.
Аскетичный модерн начала ХХ столетия в легком флере загадочной готики на одной из харьковских улиц пусть и отсчитал всего столетие своего существования, но уже успел обзавестись длинным шлейфом легенд и преданий, которым обладает не всякий старинный замок.
И кто бы мог подумать, что такое прагматичное коммерческое начинание как частная женская гимназия двух сестер Покровских может стать одной из городских достопримечательностей. А всего лишь нужно было, чтобы их братом оказался сам епархиальный архитектор Владимир Николаевич Покровский, не ограниченный своими заказчицами ни в выборе архитектурных форм, ни в использовании элементов отделки.
Один город и три версии его основания как происходит всегда, когда имеющихся документальных фактов намного меньше, чем легенд и домыслов, не требующих подтверждения. А вообще-то принятая наукой датировка рождения населенного пункта от первого упоминания в сохранных после многих столетий войн, природных и человеческих катаклизмов документах – довольно условная единица, которую с успехом, но без результата вот уже столетия оспаривают археологические артефакты и выводы семантических изысканий.
Поэтому официально признанный датой основания 1240-ый от Рождества Христова (первое упоминание Житомира в летописи) уже сейчас поставлен под сомнения как минимум тремя разными теориями, опирающиеся на свои предположения, выводы, факты и прибавляют к его и без того убеленного сединами возрасту еще как минимум два столетия.
История Харькова на рубеже XIX и XX столетий ознаменовалось не только бурным витком социально-экономического подъема, но и таким вошедшим в повседневный обиход понятием как «публичный конкурс» при строительстве не только общественных зданий, но и частных особняков.
Причем публичность такого конкурса на каждом этапе можно было отследить по страницам знаменитого журнала «Зодчий» от объявления конкурса с детализированными условиями до определения результатов. Хотя это не гарантировало воплощение в жизнь проектов-победителей как в целом, так и их отдельных частей, что было связано с определением победителей архитектурной комиссией согласно заявленных требований, а право собственности переходило в собственность заказчика, который по своему усмотрению решал их дальнейшую судьбу.