Кто мог угадать в той юной французской прелестнице тринадцати лет от роду, так уверенно и расковано чувствовавшей себя среди роскоши свиты будущей супруги польских королей Владислава IV и Яна II Казимира, прекрасной Марии Луизы Гонзага де Невер, ее духовную наследницу и всесильную польскую королеву, о которой подданные с усмешкой говорили: «Марыся руководит Яном, а уже Ян – Польшей».
Урожденная обедневшей аристократической семьи Мария Казимира Луиза де Лагранж Аркен. С пятилетнего возраста она вращалась в высшем свете Франции в свите своей покровительницы, так что как минимум не омраченное бедностью будущее было ей гарнтировано.
Варварские европейские средневековые традиции публичных экзекуций не обошли стороной прекрасный украинский Львов. То страшное место, где виноватые и без вины наказанные, в ауре холодящих душу своими подробностями легенд с легкой руки разноголосых гидов стало объектом пристального внимания многочисленных туристов. Правда ныне о его печальной истории помнит лишь брусчатка Рыночной площади, как и о мерной каменной лохани установленной почти рядом в 1598 году (в то время каждый европейский город имел свои эталоны мер веса, длинны и объема).
А когда-то это знакомое каждому горожанину место с дурной славой, не только было отмечено массивным квадратным сначала деревянным, а потом каменным столбом позора с вмурованными металлическими кольцами, но и увенчано пугающе-реалистичной скульптурой богини правосудия Фемиды и ее оружия земного – палача, спиной к спине в своей беспощадности к нарушению закона. У местных за ним закрепилось название «Praugier».
Столетие уникальной заповедной частичке тернопольской природы предстояло ожидать пришествия своего хозяина из Сенявских, который разглядел всю чарующую красоту ее нетронутой человеческой рукой красоты и превратил ее в то, что стало настоящим уголком отдохновения и покоя всего в нескольких километрах от помпезной резиденции в Бережанах…
Предприимчивая натура Адама Иеронима Сенявского младшего, полного тезки своего деда, получившего эти земли в 1540-ом, искала коммерческое применение фамильным наделам, а нашла сказочное место для отдыха – именно его стараниями здесь появился пруд и небольшой охотничий дом, гордо носивший роскошный титул дворца. Новая загородная резиденция столь полюбилась хозяину, что с его легкой руки получила название Рая.
Пушкинская ссылка в Молдавию подарила мировой литературе более полутора сотен новых произведений, оставив в его душе глубокий след не без активного участия генерала от инфантерии Инзова, в кишиневском доме которого проживал опальный гений от поэзии обласканный вниманием и любовью. Да и ссылкой это можно было назвать лишь отчасти – приемы, гости, балы местной знати, променады… с небольшим ограничением по географической составляющей их местапровидению.
Но Кишиневу при всей благосклонности общества и теплому отношению местной власти к петербургскому изгнаннику все же было ох как далеко до привычного ему столичного класса, что стало причиной настойчивых просьб Пушкина к своему благодетелю, уполномоченному наместнику Бессарабии, о переводе в Одессу. В конце концов Иван Никитович согласился потерять главную жемчужину кишиневского общества, и рад разрешение на перевод.
Первые слова его летописи легли на пожелтевшие страницы истории кровью убитых за участие в сопротивлении деда и отца, пеплом родной хаты в Новоспасовке Мариупольского уезда Катеринославской губернии, которые оставили по себе австро-немецкие оккупанты в Первую мировую при высадке в Приазовских степях.
А дальше будут огонь и меч сопротивления и белым, и красным в борьбе за свободу украинской земли в рядах Гуляйпольской армии Нестора Махно. Организаторский талант в сочетании со смелостью и изобретательностью обеспечили Виктору Билашу быстрый карьерный рост в повстанческом войске от командира полка до начальника штаба армии.