Когда на украинские просторы ступает долгожданный и такой желанный гость с целой корзиной щедрых даров — это настоящий праздник для земли и людей, живущих на ней. Ведь в лукошке том и настоящее тепло, и щедрые урожаи, и веселое пение птиц.., которые знаменуют собой возрождение жизни и обретение силы всем сущим на год вперед. Именно поэтому прихода лета так ждали и радостно встречали Русалиями, которые отмечались целую неделю и заканчивались магией Купалы.
В персонифицированном образе лета проявился весь дуализм древнеславянских верований и мудрость целостности восприятия мира украинскими предками, недаром же слово «лето» в украинском языке — среднего рода. Ведь с одной стороны он представлялся румяным мужчиной-хозяином в золотом кафтане, сыном Дарджьбога-солнца. А с другой – молодой хозяйкой в веночке из красочных цветов в зеленом длинном платье, матерью Белобога, неутомимо хозяйничающей от рассвета до заката. И оба они помогают трудолюбивым людям в их неусыпных трудах, которых так много летом.
И хотя официально по древним верованиям летний сезон продолжался из Ивана Богослова до Перунова дня, что прогоняет тепло своими молниями (в христианстве — пророка Ильи), фактически он продолжался с некоторыми ограничениями (вроде запрета на купание) вплоть до посева яровых, когда заканчивалось Бабье лето. В былые времена вообще украинский замкнутый цикл делился лишь на два сезона — зиму и лето (без весны и осени), которые дважды в год встречаются, менялись местами — на Стретиние и на Анны.
Причем животным тотемом сезона тепла традиционно считалась коза-кормилица, в суточном исчислении он ассоциировался с днем, хоть сеять и сажать с наступлением календарного лета считалось бесполезным делом («июнь — хоть плюнь, все равно ничего не вырастет»). Поэтому хозяйственная деятельность была направлена на сохранение и взращивание взошедшего, сбор урожаев и заготовку всего этого богатства, чтоб хватило пережить последующий долгий сезон холодов.
Теплая пора приносила с собой так называемую «вулицу» (юлицу, улицу) – вечерницы под открытым небом по воскресеньям или праздникам (ведь летний сезон – время активных хозяйственных хлопот в поле, на огороде, по хозяйству для всех, «от малого до старого»), в которых по окончании обязательно традиционных обрядов принимали участие молодежь где-то на открытом воздухе, на живописном берегу реки или душистых левадах-лугах. Эти посиделки с танцами, песнями, игрищами… был как глоток передышки для молодежи среди затяжного изнурительного хозяйственного сезона, продолжалась вулиця обычно с обеда вплоть до третьих петухов.
Из непременных летних ритуалов в ходу у хозяек была обвязка красной нитью первого огуречного цвета («Как густо этот пояс вязался, чтобы так и мои огурцы густо вязались»), после жатвы на поле оставляли последний сноп, а в конце жатвы гадали на урожай следующего года — клали на спину серп, и если тот падал острым концом в землю — быть с достатком, а как рукоятью — добра не жди.
Из других мистических летных обрядов также был обпашка от холеры: все женщины села до восхода солнца обнажались, часть из них впрягалась в плуг вместо волов и бороной обходили вокруг села ведомые пожилым мужчиной из своей общины. А прочие, незадействованные в ритуале, с наточенными серпами духовно прокладывали им дорогу, убивая на пути «бороны» всякое живое существо хоть домашнее, хоть дикое, как отождествление злых сил-носителей страшной болезни. После замыкания боронного круга селянки облачались обратно в свои наряды и возвращали все вместе в церковь, где их во тьме ждали мужчины. Священных тер палку о палку, чтобы от пламени трения зажечь церковные свечи, огонь от которых каждая семья забирала себе домой в качестве священного оберега.
Из народника поговорок и примет в украинском эпосе сохранились следующие: как шиповник цветет на огороде, так уже лето по всей природе; соловьиное пение лето отпирает, а Перун – замыкает; влажное лето – теплая осень – длинная зима; бурное лето – зима с метелями; коса остается в июне, а серп – в августе.