Он начинает ту же долгожданную и изнурительную, хотя и быстротечную пору украинского народного календаря, когда каждая минута буквально на вес золота, потому как это – хлеб и стол украинской семьи на весь следующий год. И хотя на Петра и Павла обычно зажинался первый сноп, но он носил скорее ритуальный характер. Настоящая же жатва начиналась с Прокопа-Жнеца, 8 июля (эти полторы недели между праздниками народного календаря считались самыми благоприятными для дозревания колосьев, которые успевали «дойти», но не потерять зерна).
Потому как этот день был полностью рабочим, то из традиционных обрядов существовали лишь: непременный земной поклон колосу на самом рассвете с первым лучем солнца («Прокоп, завяжи тугой сноп») и чистая белая одежда для всех работающих в поле (цвет солнца и добра, чтобы отпугнуть «нечистого» :/ru/2683/tot-kogo-ne-zvali). В изнурительной жатве участвовали как женщины, так и мужчины — первые срезали колосья серпами и складывали в дорожки, а вторые – должны были вязать и носить снопы. И хотя эта работа продолжалась не один день, зато, как говорили в народе: «Летом – с потом, зимой – с полным ротом».
Официальный невежда (ведь не получил даже полного среднего образования), который вошел в историю украинской литературы, как выдающийся популяризатор казацкого времени, видимо, гены предков через поколения и века во всю силу подали свой голос крови, чтобы накануне судьбоносных для Украины событий напомнить о ее блестящем военном прошлом. Профессиональный железнодорожный инспектор, талантливый мастер простого украинского слова, историк по призванию, а не профессии – Адриан Кащенко.
Самый младший из пяти сыновей потомка древнего рода запорожцев Кащенко времен расцвета Сечи, рожденный в родовом Веселом на Днепровщине во времена исторического затишья перед бурей Адриан с детства во всем подражал самому близкому по возрасту, старшему Николаю, хотя кое-что не очень-то и выходило, как например с образованием – брат имел множество научных степеней и званий (помимо прочего он был основателем Киевского ботсада), в то время как у младшего с учебой сразу не задалось – он даже не закончил третий класс Катиринославской городской классической гимназии.
Самый жаркий месяц украинского года во всех смыслах, ведь зенит солнца достиг своего апогея и окутывает землю адским одеялом от рассвета до заката. А тем временем золото украинских садов уже заждалось своих хозяек, а хозяев – душистые травы лугов; не зря же камнем среднего сына Лита считается кроваво-красный рубиновый жар. Однако лучшими характеристиками второго месяца лета являются его народные имена-прозвища широко использованы в украинском фольклоре: белень, громовик, грозовник, дождевик, Ильев-месяц, ильвец, иллюх, элевей, кивень, кивач, косень сенокос, страдец.
Так под ароматный запах липового цвета от восхода солнца до заката украинские барышни, как пчелы, собирают и превращают своей кухонной магией вишни и абрикосы, яблоки и малину, груши и сливы в ароматные вкусности (варенье, компоты, наливки…), чтобы было чем подсластить горечь длинных холодных осенне-зимних дней, запивая чаем из сушеного июльского цвета лип, ромашки, мяты, цикория, чабреца… А еще наступление июля служило сингалом для начала беления полотен.
Как миг над украинской землей пронеслось все веселье головокружительно-быстротечного весеннего периода возрождения и буйства природы, позади вместе с сладостно-дурманящим ароматом цветов и трав, птичьими оркестрами, пчелиными жужжанием в неусыпных трудах, магией Купальской ночи в качестве его апогея, в котором день и ночь, лето и зима, жизнь и небытие меняются ролями, чтобы на полгода уступить дорогу в вечном цикле бытия. Лето в самом зените, но тихие шаги холодов уже ощущается где-то за горизонтом, и их походка становится все увереннее с каждым днем, начиная с Петра и Павла, которые «день отрежут» (29 июня).
К Петру в Украине готовились, как к большому празднику с обновлением побелки, праздничными рушниками, обновленными ароматными травами, свежими цветами, убранным домом и двором. И хотя день и был полностью не рабочим, должен был сжат первый сноп.
Когда в мгновение ока белый день превращается в ночь, и только вспышки молний не дают тьме окончательно поглотить всю землю без остатка, прорезая своими световыми мечами небо, падающее на землю большими каплями дождя, в рокоте грома звучит сам глас божий (у древних славян он ассоциировался с Перуном или Дадждьбогом), который не услышать невозможно, ведь даже сама Матушка-Земля весной просыпается от его раскатов.
Издавна в Украине верили, что вся фантасмагория природы случается из-за того, что доведенный до последней стадии исступления проделками нечистой силы бог Громовик, начинает свою охоту с хортами и ловчими соколами на нее. Говорят, дьявол именно для того и гасит свет в мире, чтобы усложнить богу поиск и уничтожение его верных служок, ведь чем гуще тьма, тем сложнее найти черное-сырое существо в ней. Вот и сердится Громовик, да так, что эхо его баса достигает земли. Убегают и прячутся черные слуги, а украинский крестьянин крестится да рот не раскрывает, чтобы к нему они не пристали.
Знаменитый город стеклодувов, откуда происходила большая часть елочных украшений довоенной Европы, первые звезды Кремля, иллюминаторы советских самолетов, ситаловая посуда, шампанские бутылки… на рубеже 1980 – 1990-х оказалось там, где и большинство населенных пунктов завязанной на промышленной инфраструктуре с партийными аппаратчиками вместо профессиональных менеджеров во главе предприятий – в экономической пропасти.
Конечно же на этой волне активизировался и вышел на свет ранее глубже спрятанный от любопытных глаз стороннего обывателя криминальный мир при полном попустительстве со стороны правоохранителей (ведь последние стали его неотъемлемой частью). Этому способствовало само расположение городка на севере Донетччины, через который предприимчивые московские дельцы организовали наркотрафик из Афганистана в Европу, главным перевалочным пунктом которого в начале 1990-х служил расположенный в полсотни километров севернее Славянск, а полноводье этой нарко-реки расплескивалось во все стороны, смывая в небытие тысячи и тысячи украинских жизней.
У него так много ипостасей в украинском фольклоре, что все их и не перечесть, ведь уважительное отношение ко всем прошлым поколениям своих предков и рода в целом украинский младенец впитывал в себя вместе с маменькиным молоком. Причем чествование духов своих умерших не ограничивалось какой-то единственной конкретной датой, они всегда были рядом, поучали, помогали, оберегали, а порой и карали за ослушание, так что Чур (Нур, Крыса, Пращур), как их отождествление, шел плечом к плечу с украинцем от колыбели до гробовой доски.
В доме он выступал помощником Домового, в обязанности которого входило поддержание очага в домашней печи. В украинскую старину на самом высоком пригорке у каждого села обычно был установлен полый внутри глиняный истукан-тотем Чура, внутри которого всегда горело поддерживаемое специальным сторожем пламя, чтобы каждый желающий мог в любое время дня и ночи взять себе домой частичку великого дара предков, огоня, в случае необходимости.