Одна из самых веселых традиций, пожалуй, самого торжественного момента вступления во взрослую, самостоятельную жизнь новой семьи связана с меркантильным вопросом выкупа права на время и внимание будущей супруги у ее родных и подружек и обличенная в шутейно-развлекательную форму. Она уходит своими корнями в глубокую древность, когда персональное общение (нижних слоев общества – в виду занятости хлебом насущным, высших – обуславливалось условностями этикета) во всех слоях общества стоило несравнимо больше, чем сейчас.
И так все предварительные процедуры от сватанья до выпечки свадебного каравая заканчивались, наступил долгожданный день счастливого праздника с легким налетом грусти, но чтобы получить желанную невесту будущему супругу еще нужно совершить последний шаг. Торжественная процессия жениха направлялась к дому невесты, но путь ей преграждали различными преградами (от символических лент до прозаических бревен), через которые можно было пройти лишь заплатив дань преграждающим из числа родственников и друзей молодой. Торги от лица молодого вели друг или друзья, сам он участвовал в действе лишь в качестве статиста.
Наверно сама причудливость теней вековых карпатских елей, ежесекундно изменяющие свои контуры, и шепот с завыванием ветров времени в узких горных лощинах располагают к полету безудержной фантазии с привкусом мистики, порождая на свет причудливых существ добрых и злых в своем влиянии на мир человеческий.
Но для верующих общение с ними на прямую счастье практически недоступное в этом мире, так что вместе с потусторонним небеса послали и проводников. Люди как люди, но “Непростые” или “Мудрые” – колдун маминой подруги, бабка твоего друга, сосед твоей кумы, знахарка с соседнего села… Они нигде и везде. Согласно классической теории народных верований делились все они на хороших и плохих – к первым относятся знахари, ворожеи и мальфары, а последним – упыти и ведьмы.
Конечно же большей заботы, чем смена символа предыдущей власти тоталитаризма на собственный на кремлевских башнях у большевиков в начале 1930-х не было, так что из нищей казны первоначально не пожалели девяносто пяти тысяч рублей (заседание секретариата ЦИК союза от 31 декабря 1931 года). Так поданная еще “вождем мирового пролетариата” идея о замене царских орлов на Кремле перешла в материальную плоскость.
И конечно же вопрос решили не скупясь – каркас из высоколегированной нержавеющей стали и красной меди в позолоте, а для украшения огромных пятиконечных звезд с серпами и молотами использовались аквамарины, александриты, аметисты, горный хрусталь, топазы каждый оправленный в позолоченное серебро (на каждую из четырех звезд по 1300 полудрагоценных камней весом от 20 до 200 карат и еще 7000 – на эмблемы).
Зеленое ожерелье украинского Версаля, чудом выжившее среди беспощадности великого Хроноса, зачаровывает и пленяет муаром тайны запутавшейся несколько веков назад в ветвистой кроне, шепотом отголоска давно ушедшего времени, забытым чувством безудержного веселья среди чопорности начала XVIII столетия. Сама тенистая, вызывающая душевный трепет сень старого парка располагает к полету романтичной фантазии, где нет оков фактов и правды, а лишь домыслы, желания и бесконечная жажда чувств.
Недаром же романтичной атмосфере вишневецкой жемчужины приписывают благословение высокого чувства, распустившегося как главная жемчужина его розариума, француза, романами которого зачитываются вот уже которое поколение сентиментальных барышень, Оноре де Бальзака к прекрасной и загадочной Эвелине Ганской, хоть официальная история и опровергает эту легенду встречей в швейцарском Невшателе.
Нелегким было бремя общественной работы в быстроразвивающемся металлургическом центре на берегу Азовского моря в начале XХ столетия – ведь за целый 1906 год Мариупольская дума рассмотрела аж целых 89 вопросов. По-иному и не могло быть, если гласные могли выделить из своего загруженного чаепитиями и прочими важными личными делами для рассмотрения насущных вопросов города лишь четыре часа (собрания начинались в основном в шесть вечера) да и то не ежедневно. Причем один и тот же вопрос мог рассматриваться несколько заседаний подряд, а на одном заседании их число не превышало пяти-семи.
Конечно же главными проблемами на повестке дня властей считались связанные с обеспечением продовольствием и развлечениями, что показывало отличное знание гласными первородных насущных потребностей обывательского электората, для которого со времен древнего Рима на первом месте были требования “хлеба и зрелищ”.
Безликое утверждение “собака – друг человека” никогда не передаст ту бурю позитивных эмоций, которые приносит общение с этим чудом природы, всегда готовым поддержать во времена невзгод и погрустить в час печали, а еще рассмешить, подзарядить своей энергией, вдохновить. Причины завести четвероногого друга у каждого свои – у кого-то страх одиночества, кому-то не хватает физической активности, кто-то ищет повышение своего статуса в обществе или нуждается в надежном партнере для придания любимому хобби.
Касательно двух последних пунктов – во всем мире эталонным было количество охотничьих собак на душу населения, и, как показывает статистика на конец XIX столетия, самыми высокими показателями в этом вопросе обладали самые богатые страны (Франция – 75, Англия – 38, Германия – 31 собак на тысячу человек). Галичина же относилась к самым отстающим в этом вопросе, ведь первые две выставки (1873 и 1885) фактически так и не состоялись, не смотря на поддержку инициативы львовской элитой из Потоцких, Цетнеров и Хоринских.
Прическа – обыденная повседневность для каждого. Уникальная или заурядная – она часть имиджа и отражение личности ее носящей. Хотя с древности в волосы закладывался сакральный смысл, и одни считали их защитой от злых духов как шумеры, которые даже сооружали парики для лишенных растительности, другие, как греки, а за ними и христиане, пышные вихри ассоциировали с нечистой силой и всеми средствами старались от них избавится.
И как в этом контексте не упомянуть символ украинского казачества – чуб или чуприну, который служил связующим звеном между украинским прапрошлым и будущим. Ведь первые рисунки с такой характерной прической встречаются еще на мамонтовой кости возрастом семнадцати тысяч лет найденной на Мизинской стоянке Северщины (Черниговская область).