Древняя украинская Холмская земля – вечное яблоко раздора на стыке интересов трех государств, которые с переменным успехом семь веков воевали ее, попутно периодически испепеляя ее селения и уничтожая ее население. Но голос предков времен князей Киевской Руси жил в каждом из потомков ее жителей и не давал забыть свободу по-украински.
Нина Кухарчук родилась крестьянской семье холмского села Васильев Польского Королевства Российской империи (оккупация по итогам Венского конгресса 1815 года), однако благодаря стараниям родителей девочка получила среднее образование (сельская школа, Люблинская гимназия, Холмское Мариинское училище). Казалось в лучшем случае ей была бы обеспечена роль одной из многих украинок среднего класса, но вмешалась Первая мировая война.
Пышное празднование первой годовщины второй польской оккупации галичских земель 22 ноября 1919-ого после поражения годом ранее Листопадового чина в укранско-польской войне за Западную Украину во Львове принял столь грандиозный размах, что в его программу даже был включен военный парад. Изюминкой последнего должно было стать первое в истории города и Польши, экзотическое в то время и весьма дорогостоящее авиашоу.
Причем главным ядром имеющегося в наличии 7-й боевой эскадрилий имени Тадеуша Костюшко, заместителем командира Седрика Фонтлероя которой был будущий отец знаменитого фильма о приключениях гигантской гориллы Кинг-Конга Мериан Купер, были десять американских летчиков.
Старый Кременец. Сколько же хранит он в своей памяти больших и маленьких тайн, которые доверили ему простые горожане и сильные мира сего за семь веков существования. О них ходят легенды. Иногда случай являет миру их материальное подтверждение, но львиную их долю судьба хранит за семью печатями для будущих поколений.
А среди них видимо где-то в петле Смотрича хранится и история той, которой суждено было родится в блеске роскоши дома молдавского господаря Василия Лупула и потеряться в лабиринтах шахматных партий европейских политических интриг как расходной пешке – Розанда Лупул-Хмельницкая.
Кто мог угадать в той юной французской прелестнице тринадцати лет от роду, так уверенно и расковано чувствовавшей себя среди роскоши свиты будущей супруги польских королей Владислава IV и Яна II Казимира, прекрасной Марии Луизы Гонзага де Невер, ее духовную наследницу и всесильную польскую королеву, о которой подданные с усмешкой говорили: «Марыся руководит Яном, а уже Ян – Польшей».
Урожденная обедневшей аристократической семьи Мария Казимира Луиза де Лагранж Аркен. С пятилетнего возраста она вращалась в высшем свете Франции в свите своей покровительницы, так что как минимум не омраченное бедностью будущее было ей гарнтировано.
Варварские европейские средневековые традиции публичных экзекуций не обошли стороной прекрасный украинский Львов. То страшное место, где виноватые и без вины наказанные, в ауре холодящих душу своими подробностями легенд с легкой руки разноголосых гидов стало объектом пристального внимания многочисленных туристов. Правда ныне о его печальной истории помнит лишь брусчатка Рыночной площади, как и о мерной каменной лохани установленной почти рядом в 1598 году (в то время каждый европейский город имел свои эталоны мер веса, длинны и объема).
А когда-то это знакомое каждому горожанину место с дурной славой, не только было отмечено массивным квадратным сначала деревянным, а потом каменным столбом позора с вмурованными металлическими кольцами, но и увенчано пугающе-реалистичной скульптурой богини правосудия Фемиды и ее оружия земного – палача, спиной к спине в своей беспощадности к нарушению закона. У местных за ним закрепилось название «Praugier».
Столетие уникальной заповедной частичке тернопольской природы предстояло ожидать пришествия своего хозяина из Сенявских, который разглядел всю чарующую красоту ее нетронутой человеческой рукой красоты и превратил ее в то, что стало настоящим уголком отдохновения и покоя всего в нескольких километрах от помпезной резиденции в Бережанах…
Предприимчивая натура Адама Иеронима Сенявского младшего, полного тезки своего деда, получившего эти земли в 1540-ом, искала коммерческое применение фамильным наделам, а нашла сказочное место для отдыха – именно его стараниями здесь появился пруд и небольшой охотничий дом, гордо носивший роскошный титул дворца. Новая загородная резиденция столь полюбилась хозяину, что с его легкой руки получила название Рая.
Пушкинская ссылка в Молдавию подарила мировой литературе более полутора сотен новых произведений, оставив в его душе глубокий след не без активного участия генерала от инфантерии Инзова, в кишиневском доме которого проживал опальный гений от поэзии обласканный вниманием и любовью. Да и ссылкой это можно было назвать лишь отчасти – приемы, гости, балы местной знати, променады… с небольшим ограничением по географической составляющей их местапровидению.
Но Кишиневу при всей благосклонности общества и теплому отношению местной власти к петербургскому изгнаннику все же было ох как далеко до привычного ему столичного класса, что стало причиной настойчивых просьб Пушкина к своему благодетелю, уполномоченному наместнику Бессарабии, о переводе в Одессу. В конце концов Иван Никитович согласился потерять главную жемчужину кишиневского общества, и рад разрешение на перевод.