Согласно прадавним поверьям прекрасные богини-Рожаницы ступают на украинскую землю 26 августа, когда последний овсяный колос сжат заботливой хозяйской рукой обмолочен и надежно спрятан в уютной кладовке, ожидая своего времени. Овес последним из злаковых оставался на украинских полях , и завершение его жатвы означало окончание всего сезона страды. Этот праздник сладко-теплый на вкус и густо-разноцветный, как хорошо выстоявшееся вино, в котором смешались грусть по ушедшему летнему теплу, радость от окончания изнурительного полевого сезона.
Это был праздник украинского женского рода, ведь начиная еще с дня накануне Рожаниц даровавших человеку его Судьбу, весь прекрасный пол пребывал в подготовительных заботах приготовления обрядовых калачей-бубликов и в приподнятом настроении ожидания праздничного, не обремененного рутинными работами дня наполненного мистическим смыслом единения с силами, породившими вселенную с ее огромным разнообразием сущностей и форм.
Вона приносит на кончиках своих острых черных, как беззвездная ночь, крыльев весну из Рая — так издавна считается на украинской земле («кукушка приносит весть о лете, а ласточка — о теплых днях» и «ласточка весну начинает, соловейко — заканчивает»), хотя с традиционной осторожностью тысячелетняя народная мудрость поговорками предупреждает о сдержанности преждевременной радости от завершения самых темных времен скорби и печали(«одна ласточка весны не делает»), ведь Зима — пани коварная и мстительная, то и дело возвращается холодным дыханием, танцем-метелью своего пышного снежно-белого убранства, смертоносным морозним поцелуем…
И недаром эта весенняя птица, что одной из первых возвращается с юга весной (официальная дата по народному календарю выпадает на Сорочины), стала украинским символом счастья, любви и достатка, ведь по приметам: где ласточка устроит себе гнездо, там поселится достаток во всех своих ипостасях («ласточка — то матушка любви-спаривания и для людей, и для скота»). Вот и стараются люди приманить к своему обиталищу этих божьих посланцев семейным миром, согласием и уютом, что ласточки, как известно, любят и ценят больше всего на свете.
Радость окончания второго этапа забот сельскохозяйственного периода, когда позади оставались пахота и посев, изнурительное ожидание всходов и лихорадочная жатва под палящим августовским солнцем, просто не могла оставаться в украинском народном календаре обычным, ничем не примечательным днем – в самой середине последнего месяца летней радости народ издревле в Украине праздновал светлый праздник Ляли, окончания жатвы (дожинки).
Юная красавица, богиня Ляля, праукраинский символ природной плодородности — та, кого предки благодарили за помощь в счастливом завершении жатвы, за собранные урожаи, за духовную поддержку в течение хлопотливого полевого сезона. Поэтому-то ее праздник был едва ли не самым большим в летнем календаре со своими устоявшимися традициями плетения спасовой бороды и установления нового, украшенного лентами и цветами дидуха в красному углу дома.
Уютное августовское украинское солнце едва-едва лениво перекатилось через свой зенит, когда утомленные жители украинской Куриловки после протяжного гула услышали мощный звук крушени, прямо с неба начали сыпаться металлические обломки и человеческие останки. На дворе шел 1979 год. Украина находилась под советской оккупацией. На всю информацию о той трагедии в небе над Днепром был наложен гриф строгой секретности.
Лишь позже на уровне слухов просочилась информация о том, что 11 августа в 13:35:38 над пригородом Каменского столкнулись два пассажирских самолета Ту-134А согласно позже обнародованным деталям: борт №65816 Кишиневского авиаотряда, выполнявший рейс SU-7628 (Челябинск — Воронеж — Минск) с 88 пассажирами на борту (из них 24 ребенка), в 12:54 вылетел из Воронежа, набрал высоту 8 400 м и направлялся в свой конечный пункт; самолет №65735 Минского авиаотряда выполнял рейс SU-7880 Ташкент — Гурьев — Минск с 77 пассажирами (из них 12 детей), вылетел из Донецка в 11:13 и на высоте 5 700 м взял курс на запад.
Образовательная колыбельи всей украинской культурно-политической элиты XVII — XVIII веков, казацкой старшины (Войско Запорожское веками поддерживало деньгами, протекцией и защитой единственное в то время высшее учебное заведение страны) и православного духовенства. Могилянка благодаря соблюдению самых высоких стандартов и преданности своим историческим корням за время своего перманентного существования, обусловленного стремлением очередной московской оккупационной власти уничтожить ее украинскую генетическую идентичность, превратилась в настоящую легенду и символ главного хранителя образовательно-культурного наследия нации.
Интересно, что в зените своей славы, пришедшемся на первую половину XVIII века, впрочем как и сейчас, Киево-Могилянская академия имела более гуманитарный уклон образования, что было обусловлено прежде всего основанием ее на базе духовного братства, а также свободным (согласно существовавших спокон веков канонам демократического уклада существования украинского общества) приемом для всех слоев общества, для поступления достаточно было лишь сдать вступительные экзамены.
Августовское солнце днем еще жарко палит своими лучами сады и поля в попытке успеть дозреть их последний, самый вкусный урожай овощей и фруктов, но ночь, когда защитные силы белого дня теряют свою власть, в хрупком воздухе уже ощущается прохладное дыхание осени. Это особое время в цикле весенне-летних работ, когда окончательно завершается их первый, один из самых емких и важных этапом — большой сенокос, который «всю зиму кормит». Так до 2 августа, день Степана-Сеновал, день косьбы и оберегов из луговых трав, спешили собрать последние покосы, чтобы успеть спрятать их от грядущих предосенних дождей и ветров, которые обычно своими гимнами воспевають в Украине окончание лета.
И хотя на начало последнего летнего месяца в украинских селах старались докосить траву-отаву (молодой травяной подрост после первого укоса), даже если эта работа была полностью выполнена, на Стефана считалось необходимым скосить хотя бы пучок душистого сена, вобравшего в себя все тепло летнего солнца. Именно из тех последних лучших стеблей семья плела себе обереговый веночек, в основу которого каждый из членов семьи должен был вплести хоть несколько травинок, чтоб жить следующий год в мире и согласии.
В тихом селе Довжанка, что гнездится на правом берегу одноименной реки в десяти километрах от Тернополя, где вечерний ветер колышет ветви яблонь, а церковные колокола зовут к умиротворенному созиданию, родился предпоследний сын в семье Адама-Даниила — Афанас (Афанасий, Аполлинарий) Данилович Окуневский. И произошло столь знаменальное событие в середине XIX века, когда Галиция, как тогдашняя часть Австро-Венгерской империи, еще дышала старыми традициями, но воздухе уже витал легкий бриз грядущего шторма фугдаментальных мировых социально-экономических перемен.
В 1860 году юный Афанас окончил Львовскую генеральную греко-католическую духовную семинарию и принял душепастырский сан. Наверное, это было призвание… ведь уже через пять лет его попечению был доверен целый приход церкви Святого Иоанна Богослова в Довжанке Теребовельского уезда. Село, где он правил, было хоть и небольшим, но с теми особыми галицкими живописными пейзажами, которые очаровывают душу навсегда. Еще через два года отец Афанасий переехал в Садки неподалеку от Залещиков, где продолжил свое пастырское служение. Там, в тени церковного сада, он не только молился за прихожан, но и нес в их дома слово просвещения, надежду и веру.