Образовательная колыбельи всей украинской культурно-политической элиты XVII — XVIII веков, казацкой старшины (Войско Запорожское веками поддерживало деньгами, протекцией и защитой единственное в то время высшее учебное заведение страны) и православного духовенства. Могилянка благодаря соблюдению самых высоких стандартов и преданности своим историческим корням за время своего перманентного существования, обусловленного стремлением очередной московской оккупационной власти уничтожить ее украинскую генетическую идентичность, превратилась в настоящую легенду и символ главного хранителя образовательно-культурного наследия нации.
Интересно, что в зените своей славы, пришедшемся на первую половину XVIII века, впрочем как и сейчас, Киево-Могилянская академия имела более гуманитарный уклон образования, что было обусловлено прежде всего основанием ее на базе духовного братства, а также свободным (согласно существовавших спокон веков канонам демократического уклада существования украинского общества) приемом для всех слоев общества, для поступления достаточно было лишь сдать вступительные экзамены.
Августовское солнце днем еще жарко палит своими лучами сады и поля в попытке успеть дозреть их последний, самый вкусный урожай овощей и фруктов, но ночь, когда защитные силы белого дня теряют свою власть, в хрупком воздухе уже ощущается прохладное дыхание осени. Это особое время в цикле весенне-летних работ, когда окончательно завершается их первый, один из самых емких и важных этапом — большой сенокос, который «всю зиму кормит». Так до 2 августа, день Степана-Сеновал, день косьбы и оберегов из луговых трав, спешили собрать последние покосы, чтобы успеть спрятать их от грядущих предосенних дождей и ветров, которые обычно своими гимнами воспевають в Украине окончание лета.
И хотя на начало последнего летнего месяца в украинских селах старались докосить траву-отаву (молодой травяной подрост после первого укоса), даже если эта работа была полностью выполнена, на Стефана считалось необходимым скосить хотя бы пучок душистого сена, вобравшего в себя все тепло летнего солнца. Именно из тех последних лучших стеблей семья плела себе обереговый веночек, в основу которого каждый из членов семьи должен был вплести хоть несколько травинок, чтоб жить следующий год в мире и согласии.
В тихом селе Довжанка, что гнездится на правом берегу одноименной реки в десяти километрах от Тернополя, где вечерний ветер колышет ветви яблонь, а церковные колокола зовут к умиротворенному созиданию, родился предпоследний сын в семье Адама-Даниила — Афанас (Афанасий, Аполлинарий) Данилович Окуневский. И произошло столь знаменальное событие в середине XIX века, когда Галиция, как тогдашняя часть Австро-Венгерской империи, еще дышала старыми традициями, но воздухе уже витал легкий бриз грядущего шторма фугдаментальных мировых социально-экономических перемен.
В 1860 году юный Афанас окончил Львовскую генеральную греко-католическую духовную семинарию и принял душепастырский сан. Наверное, это было призвание… ведь уже через пять лет его попечению был доверен целый приход церкви Святого Иоанна Богослова в Довжанке Теребовельского уезда. Село, где он правил, было хоть и небольшим, но с теми особыми галицкими живописными пейзажами, которые очаровывают душу навсегда. Еще через два года отец Афанасий переехал в Садки неподалеку от Залещиков, где продолжил свое пастырское служение. Там, в тени церковного сада, он не только молился за прихожан, но и нес в их дома слово просвещения, надежду и веру.
Веселый гомон ярких ярмарок, деревянные столы плотно-плотно заставленные ароматными местными изаморскими яствами, дурманящий запах которых достигает самих небес… и душисто-золотистый, словно апрельское солнце, напиток в глиняных чашах. Тот хмельной напиток — медовуха, древнее «питье украинских богов», что сопровождало все торжества и праздники от княжеских пиров до самого малого селянского праздника. Мед в Украине с древнейших времен считался символом достатка, силы и радости, а медовуха (хотя еще на заре ХХ столетия носил имя своего основного ингредиента) — его жидким воплощением.
Когда-то ее готовили долго, почти торжественно. Самый ценный напиток выдерживали не неделями, не месяцами, и даже не годами, а целыми десятилетиями! В дубовых бочках, в прохладных погребах медовуха «созревала» до сорока лет, поцелованная Временем обретая свой уникальный вкус, достойный княжеского стола. Современные рецепты позволяют наслаждаться медовухой уже через пару-тройку недель, но сила традиции напоминает: когда-то лишь длительное время было главным ингредиентом и залогом создания уникального вкуса.
Пожалуй, так выглядит застывшее время, от тлетворного влиянием которого комплекс, затерянный в самом центре Харькова, вот уже столетие надежно охраняют высокий забор, колючая проволока и бдительная охрана… Только те, кого так тщательно оберегала советская власть от внешнего мира, прихватив свой гений давно ушли в мир теней, и здесь остались лишь их призраки да старые, давно вышедшие из употребления приборы, которые теперь годятся развечто для музея в качестве экспонатов. И хотя это был когда-то сверхсекретный объект, все же любопытные факты в виде легенд и преданий все-таки дошли до сегодня.
Открытый в недолгую эпоху конфетно-букетного периода закрепления красных на оккупированных украинских землях, комплекс Украинского физико-технического института (УФТИ) был построен для молодой поросли физической науки. При этом он не только оснащен по последнему слову науки и техники образца второй половины 1920-х, но и на четырех с половиной гектарах для научных работников был устроен настоящий рай на земле с парком экзотов, уютными домиками, удивительной для того времени полной электрификацией зданий и прилегающей территории, веселым досугом под аккомпанемент фортепиано в теордомике (уютный дом «теоретиков» с огромной застекленной лоджией, который ранее служил жильем для руководства института).
Июль клонится ко второй половине, и небо все чаще прорезают огненные стрелы. Это острое напоминание: осенние холода совсем ужблизко, где-то рядом горизонтом. Так 22 июля праукраинцы справляли особое празднество — Перуницу, или Блискавицу, прекрасную половинку Перуна-громовержца. Она — не просто отблеск на небе, а живая сила, покровительница небесных сполохов, огненная сестра бури.
В этот день украинцы не выходили работать в поле, не брались за косы или сапы, чтобы не прогневать грозную богиню. Не дай Бог работать в поле или на огороде, «потому как Перун рассердится!» — предостерегали старые люди, особенно в Перунову неделю, когда Громовержец то и дело полосует небо молниями, охотясь на темные силы в облаках. Его удары гремят во всю мощь, разбивая кудлатые громовицы, и хоть дождя бывает немного, огненные вспышки напоминают о силе небесного закона, тогда-то в сарые времена и появилась присказка: «С большой тучи — малый дождь».
В глубинах украинской мифологии, где небо сливается с землей, а стихии говорят на языке богов, он есть величественный владыка ветров, бури, грозы и холода. На его имени, звучащем как эхо всемогущества и необузданной силы, стоит печать то ли отца Вселенной (от «стий – отцовский), иль отцовского брата («стрий» – брата отца). Но кто он всущности, этот таинственный Стрибог, держащий в своих руках силу ветров и помогающий громовержцу Перуну в его нескончаемых битвах с вселенским злом?
По украинским верованиям, за ним закрипилась слава не только небесного повелителя бурь и ветров, но и отца многочисленного семейства воздушных духов-ветрованцев — шестерых сыновей, шестерых дочерей и множества внуков, каждый из которых нес в мир его волю. И того, чья сила в единоборстве-соревновании сиюминутно сильнее, с той стороны и дует на земле ветер: Север – с холодних севрных просторов, Ветрило – теплих южных широт, Стрига – восточных, сонячних. Бегун, Вихрь, Долишний, Труба, Грозовой, Легит, Летник, Моряк… их имена звучат, как заклятия из природного словаря, и в каждом из них ощущается дыхание неба, шорох лист, неудержимый горный рокот иль ласковое дыхание вечера над рекой. Они — его род и сила, войско Стрибожье в борьбе з демонами.