Ураганы Времени, которые своим дебошем разбрасали по мирму или в слепой ярости к человечеству превратили в прах большинство документальных свидетельств прошлого, доставили немало хлопот историкам-ученым, которые в своих неустанных попытках докопаться до истины проводят часы, складывающиеся в годы, в пыльных подвалах архивных хранилищ в иногда бесплодной надежде среди тон пожелтевших бумаг найти маленький бриллиант подтвержденного исторического факта; но большинство из них так и остаются погребенными там навсегда.
Так, и от прошлого деревянной жемчужины подольской храмовой архитектуры на высоком холме над Богом, что когда-то являлась самым преданным соратником замка-хранителя Винницы, почти ничего не осталось кроме легенд, которые поколения и поколения горожан передают из уст в уста.
Ключевая историческая фигура, с которой во главе Украина сейчас была бы совсем другой страной, но украинцы по своей воле свысока вернули Судьбе щедро дарованный им шанс не воспользовавшись, чтобы через десятилетие уплатить кровью за измену национальной идее и того, кто с открытой душой пронес ее сквозь советские преследования и пытки. Глава украинского освободительного руку, политический пленник Кремля, отец сына-патриота, Вячеслав Чорновил.
Кто бы мог углядеть в обычном украинском парнишке, рожденном в самый страшный год московских репрессий против Украины и украинства (1937) в семье обычных сельских учителей (хотя род они свой вели от славных казаков Черноволов по линии отца и сахарозаводчиков Терещенко — матери), посланца Доли. Советская школа сразу со второго класса и золотой медалью в конце в родной Ольховке, филологический Киевского государственного им. Шевченко, годовой академический отпуск в 1958-ом, как следствие несокрушимой националистической позиции, и работа на Мариупольском металлургическом заводе, степень специалиста с «красным» дипломом «Публицистика Бориса Гринченко».
Считается, что первый месяц украинской осени (вересень), раскрашенный в сиренево-розовый получил свое название именно от этого неприхотливого, но изящно-волшебного, ароматного и медоносного цветка, который единственным из царства Флоры по легенде согласился составить компанию одиноким бескрайним скалистым и песчаным пустошам-долинам, а еще сосновым лесам, которых в достатке отмерила матушка-природа украинской земле.
Наверное, именно поэтому на языке цветов он — символ одиночества, безнадежности и разлуки. В украинской обрядности в знак последнего прощения девушка плела именно из вереска венок своему любимому (когда расставание произошло не по ее вине), чтобы сказать последнее «прощай» и отпустить того, кто был так мил сердцу, а самой жить дальше. Истоки этого обряда скрываются где-то в языческом многонациональном прошлом украинской земли, ведь с греческого название куста «Calluna» переводится как «чистая» или «очищение».
Он по роду, духу, месту появления на свет всю жизнь оставался украинцем, ведь Кубань — это Украина, была и будет. Наследственность от отца к сыну в казацкой семье была честью, поэтому юноше была одна дорога — в войско, как родовое призвание уже много-много поколений его предков, хотя родина и была на тот момент оккупирована московскими варварами уже не первое десятилетие. А то, что было недозволено в армейской жизни под знаменами царя, Яков Кухаренко находил в собственном литературном творчестве и этнографических изысканиях.
Вцелом, если посмотреть на все московские войны после оккупации Украины в XVII веке, странным образом окажется, что движущей силой всех ее действительных (а не выдуманных пропагандой) сколько-нибудь весомых побед были именно украинцы (взять хоть треть награжденных Героев советского союза времен Второй мировой войны). Поэтому совсем неудивительно, что в свои пятнадцать (сразу после окончания Екатеринодарской военной гимназии в 1814 году) казацкий сын Яков начал военную карьеру, и не где-нибудь при теплом штабе, а на горячей кавказской границе. Уже в 1823-ем – чин хорунжего, еще через полтора десятка лет – он подполковник Ейского военного округа, а в почтенном возрасте пятидесяти четырех лет, в зените славы – генерал-майорский мундир приказного атамана Черноморского казацкого войска и командира «независимого» Екатеринодарского отряда.
Все это уже было: и эта война с Московией, и зверства ее палачей под обманчивой личиной военного мундира, и информационно-психологическая операция, и стертые с лица земли города, и десятки тысяч замученных просто за то, что они украинцы… А все потому что история учит, что ничему не учит. Московиты за все время своего существования ни на йоту не изменились; от бытия золотоорднскими вассалами до сейчас — это лишь звериная ненависть ко всему живому замешанная на гремучей смеси гиперболизма имперских идей о титульности московской нации (которой и в мире-то не существует), отсутствия зачатков причинно-следственного анализа, рабской покорности очередному самопровозглашенному царьку-никчеме, без каких-либо признаков стремления к свободе.
Однако, если со времен Средневековья зверства московитов дошли только в виде легенд и преданий с эпизодическими упоминаниями в немногочисленных документальных источниках, то чем ближе к современности, тем более подробно зафиксирована их обычная позорная практика ведения войны против Украины с нарушением всех этических и правовых догм (примечательно, что они абсолютно не изменились до сих пор).
Почему ему, уроженцу далеких румынских Вертюжан, так болел украинский Мариуполь и не угадать. Но именно благодаря Льву Яруцкому, саму себя назначившему биографом города Марии на берегу теплого Азовского моря, на многих пожелтевших и выгоревших страницах летописей буква за буквой начала поступать чернила давно позабытых фактов, персоналий, событий, чтобы нарисовать яркую картину прошлого перед тем, как исчезнуть в водовороте неумолимого Времени.
Семья портного в небольшом городке. Местная румынская школа и первая публикация в «Стягуле роща» в пятнадцать. Историко-филологический кишиневского государственного университета (позже переименован в Молдавский, что давало повод для его шуток о своем образовании в МГУ по аналогии с аббревиатурой с Мариупольским государственным университетом) и учительский путь, который он с 1953-го не оставит всю жизнь.
Помимо статуса великого христианского праздника, Рождества Пресвятой Богородицы, день осеннего солнцестояния (21 сентября, «осениння» или «оспожинки») в украинских народных традициях знаменует собой поворот жизни на нисходящее с его зимней дремотой у новозажженного в чисто убранном доме огня (старый тушили дважды в год на равноденствие), который отмечался пышным застольем с множеством мясных блюд традиционной кухни и сплошным бездельем (хотя в православии он приходится на пост с запретом нарушать его каноны).
В целом этот праздник считался датой финального окончания огородных хлопот и уборки урожая, недаром же до сих пор в народе ходят поговорки: «Пречистый – картофель чистый» или «Пречистый – лук собранный в намисто». Для пчеловодов это была последняя возможность подготовить ульи к зимовке утеплением и укрытием под крышу, а для овцеводов — крайняя дата второй стрижки овец, чтобы новый мех успел нарастить до первых морозов и животные не погибли от холода.