Ей обязана жизнью самобытная уникальная жемчужина Черноморского побережья по имени Одесса, воспетая в стихах и песнях в качестве уникального центра рождения неповторимого, острого как бритва одесского юмора.
Трон со множеством идолов, который отвоевала себе «железная леди» российской истории прусская подданная датско-норвежско-шведского происхождения.
Английский замок для персидского шаха на украинской земле.
Один из уникальных творений, которыми так славятся одесские улицы, где Англия и Франция, Италия и Испания соседствуют совсем рядом на одной улочке лишь руку протяни.
Здесь застывшие каменные черты столь пронизаны духом далекого туманного Альбиона, что кажется взгляни в окно, и перед тобой не изгибы улочек Черноморской жемчужины, а бескрайние вересковые пустоши английской земли с извечным поиском четырехлистного клевера.
Здание-хранитель благополучия и процветания Одессы под защитой бога, покровительствующего торговле и лукавству, красноречию и предприимчивости, и божественной царицы плодородия, которые день и ночь под бой курантов зорко следят за жизнью черноморской жемчужины.
Здесь бойкая торговля и административное управление всегда шли рука об руку, как специфическая черта города-порта, а плод их совместных усилий — знаменит на весь мир.
Волшебная связующая ниточка, распахивающая двери к самому сердцу черноморской жемчужины, где с высокого постамента давно почивший губернатор сквозь время приветствует всех странником, оберегая творение рук своих от всех невзгод и лихолетий.
Воздушный мост между водной гладью Черного моря и городом, где юмор и грусть, обыденность и оригинальность, дворцы и трущобы — все едино; ведь этот город — Одесса.
Дворец-лебедь сквозь ограду белой колоннады взирающий сверху на бушующие воды Черного моря в окружении зелени парка, сень которого еще помнит легкую монаршую поступь и шелест платьев придворных.
Украшение города, воспетого Великими за самобытность и уникальность, за юмор и иронию, за жизнелюбие и оптимизм, которые не покидали его даже в самые тяжелые времена.
Душа одесского театра, где в тиши зрительного зала, кажется, еще витает эхо голоса Шаляпина иль Крушельницкой, Собинова иль Нежданавой, и легкий холодок, словно от взмаха дирижерской палочки Чайковского и Рубинштейна, Римского-Корсакого и Глазунова, шевелит игривый завиток, а тихий шорох – как полет балетной пачки Плисецкой или Улановой, Павловой или Лепешинской, заставляет напряженно прислушиваться, ища взором воздушный силуэт.
Зеленая нить, которая связывает разграничивая акваторию современного промышленного порта и полную архитектурных изысков старую часть Одессы. Ее тенистые аллеи еще помнят шаги Пушкина и Айвазовского, Чайковского и Леси Украинки, а легкий морской бриз ласкает все так же зорко наблюдающего за жизнью города де Ришелье, правда уже в бронзовом изваянии.
Отсюда начиналась та, что станет жемчужиной черноморского побережья, покорит сердца миллионов и завоюет всемирную известность.