Трон Мельпомены, венчающий древнее сердце города Льва, где незримый дух муз витает по извилистым коридорам, что бы на мгновение затаится в тихом уюте лож, мягком бархате занавеса иль укромном уголке гримерной.
Мир высокого искусства как символ одухотворенности и цивилизованности бытия сердца Галичины.
Здесь талант в окружении муз дарит свои плоды всем желающим.
Здесь громогласные голоса труб сливаются с лирическими строфами бессмертного Шекспира.
Здесь колыбель юных творцов растит будущее в мягких объятиях заботливых учителей.
Обитель муз Севастополя, которые не покидали город в самые горячие дни, чтобы поддерживать жизнь и дух защитников перед лицом грозного врага, и первыми вернулись на руины, чтобы возродить старинную жемчужину Крыма.
Год за годом отсчитывают часы времени здесь жизнь севастопольской духовности, которая серебряной нитью протянулась из былого примером мужества, отваги и преданности.
Обитель муз под покровительством святых. Культурное сердце Мариуполя в обрамлении зелени сквера.
Когда-то малиновый звон колоколов и яркий отблеск куполов храма на гребне холма служил путеводной нитью морякам среди непредсказуемых морских вод. И ныне в туманной дымке проступают призрачные тени того, что давно утратило земную оболочку, а в мокрых ветвях деревьев путается звук то ли колокольного звона, то ли перезвон бубенчика в конской гриве.
Душа одесского театра, где в тиши зрительного зала, кажется, еще витает эхо голоса Шаляпина иль Крушельницкой, Собинова иль Нежданавой, и легкий холодок, словно от взмаха дирижерской палочки Чайковского и Рубинштейна, Римского-Корсакого и Глазунова, шевелит игривый завиток, а тихий шорох – как полет балетной пачки Плисецкой или Улановой, Павловой или Лепешинской, заставляет напряженно прислушиваться, ища взором воздушный силуэт.
Богатое духовное содержание в желто-белом футляре классических форм с белыми статуями муз по фасаду, к самым сокровенным тайнам которого ведут красные ступени дороги в придуманный мир.
Здесь любовь и страсть, ненависть и презрение иллюзии под рукой мастера сцены становятся реальнее, чем сама жизнь, чтобы захватить, очаровать и вырвать из суетности бытия хотя бы на один краткий миг.