Он появился на свет так давно, что никто и не вспомнит кто был его основателем и кому должна была принадлежать честь назвать его своим именем. Путаница с названием уютного спуска в самом сердце старого Мариуполя, который ведет отсчет своего существования со времен строительства первых пристаней вдоль морской береговой линии (возможно даже казацкой крепости Домаха), имела в своей основе две причины – давность времени и сожжение городского архива во время Второй мировой войны.
Застройку южного склона мариупольского Правобережье начинали заезжие коммерсанты и моряки, как наиболее приближенного к морским вратам с их складами, базарной площади (одним кварталом севернее) и административному центру. Фактически спуск был самым быстрым путем добраться до порта, поэтому считался привилегированным районом застройки, где позволить роскошь строительства могли себе только состоятельные горожане. Хотя это было в те времена, когда благоустройству улиц уделяли еще так мало внимания, что первоначальное название не сохранилась потому что не было официально закреплено.
Черный список преступлений Московии начинается задолго до основания самого каганата под властью Золотой орды – уже в то время как появилось Суздальское княжество (один из будущих краеугольных камней существования империи) киевская летопись «Временник» в 1093-ем идентифицировал его как гораздо большую опасность, чем вечные враги русинов-украинцев – половцы.
Ужасное предсказания воплотилось в жизнь уже в 1061 году, когда владимиро-суздальский князь Андрей Боголюбский (позже канонизированный московской церковью) захватил и ограбил столицу Киевской Руси, причем разрушения были настолько значительными, что местные летописцы отмечали: «татаро-монгольской орде Батыя мало что осталось в 1240-м». За два дня величественный город с его четырьмя сотнями церквей, который был в то время более состоятельным чем Лондон и Париж, суздальцы превратили в ничто, украв в том числе из Вышгородского монастыря под Киевом привезенную из Византии чудотворную икону Богородицы, которую они и сейчас выдают за « Владимискую Богоматерь». Фактически это была первая война Московии против Украины.
Как абстрактный мостик между немецкими колонистами с востока и цивилизацией на западе Винница конца XIX – начала ХХ столетий была гораздо более европейским городом, чем сейчас, многочисленные коммерсанты из всех уголков Старого Света жили и трудились на ее просторах. Главных конкурирующих неофициальных партий определилось две: про-германская и про-французская, которые видели будущее развитие города через призму финансово-политических моделей этих развитых стран, хотя каждая из них имела свои прелести и недостатки с учетом украинских реалий.
Бескровные баталии между франко- и германофилами шли почти на всех социально-бытовых фронтах Винницы. Причем партия последних имела гораздо больший вес благодаря негласному покровительству самой московской императрицы, урожденной принцессы Гессен, и огромным инвестициям бюргеров в отечественный агросектор, что обеспечивало ей поддержку многочисленной местной еврейской общины, но и ряды сторонников республики были чмногочисленные.
Начиналось все очень хорошо: эйфория от победы диктатуры пролетариата под лозунгами «Свобода, равенство, братство», будущее в радужных перспективах всемирного блага, жизнь на широкую ногу на средства отнятые у всех слоев населения во красивым словом «экспроприация»… У киноиндустрии же вообще должна была быть счастливая судьба, ведь швейцарский отдыхающий Ленин назвал ее главной среди других видов искусства.
Так на базе реквизированных частных киностудий появились Одесская и Киевская съемочные площадки под председательством Всеукраинского фотокиноуправления, но их ограниченность побудила ведомство искать возможности для расширения своего влияния – так на свет появился договор от 31 декабря 1921 с Крымским Наркомпросом об аренде бывшего ялтинского ателье Ермольева и Ханжонкова.
До того знакового путешествия в 1928-м гражданина новоявленной страны «рабочих и крестьян» Леонида Утесова в Париж, где он впервые услышал американский джаз в исполнении оркестра Теда Льюиса пройдет тридцать три года, большая часть из которых в качестве Лазаря Иосифовича Вайсбейна, выходца из многодетной одесской семьи, который обучался в коммерческом училище Файга и играл на нескольких музыкальных инструментах… счастливое детство еврейского паренька в Одессе.
Но мечтам стать пожарным или капитаном корабля не суждено было сбыться – в четырнадцать за неуспеваемость и прогулы его отчислили, и парень с передвижным цирком Бороданова, чтобы увидеть Украину. Новое имя, Кременчугский театр миниатюр, встреча на запорожских гастролях с будущей женой Еленой Иосифовной Ленской, с которой он заключил союз женился в 1914-ом… и Первая мировая война в рядах царской армии. Правда служить ему довелось в тыловой части под Одессой, где он быстро приспособился получать желаемое за целование ручек прекрасной статной, фигуристой, чернобровой Оксане, супруги его фельдфебеля Назаренко.
В своих жалких потугах посягательств на отождествление с великой Русью-Украиной цари с мокшанских болот сделали все возможное: и страну переименовали в созвучную Россию, и правку древних летописей немцам оплатили, и территорию оккупировали, и запрет на украинский язык вводили, и пытались опорочить традиционную украинскую вышиванку через принудительное одевание в нее проституток, и церковь присвоили, и геноцид украинского народа устроили через искусственный голодомор и массовое убийство в концлагерях… – не помогло. Гнилая сущность московитов так и не смогла приобрести благородных украинских черт, коллективная народная память надежно хранит код нации в своих недрах.
Одним из краеугольных камней московского мифа «об одном народе» была православная церковь. Не зря же даже во времена жесткого советского атеизма неканонический московский патриархат продолжал свою деятельность на украинских просторах (правда все его попы имели светские офицерские звания в карательных органах КГБ). Именно поэтому после неожиданной украинской независимости в 1991-ого первым, что сделала российская власть – наложила свои лапы на главную украинскую святыню, Киево-Печерскую лавру, как собственную, хотя восемьсот лет не имела к ней никакого отношения.
В давние времена, когда современный мир еще не прошел через ужас двух мировых войн, город Льва было почти таким же – дурманящий голову аромат кофе смешанный с сладкой ванилью свежей выпечки окутывал каменицы, пронизывая их до самого сердца, веселый щебет подруг при встрече, шорох колес по мостовой… Может только платье барышень были немного длиннее, а колеса принадлежали экипажам. Город страсти, которое через призму времени накладывает прошлое на современность. Но такая жизнь на пике эмоций порой доводит слабых духом до последней черты – так было, и так есть.
Хотя столетие назад то ли душевная организация львовян была более хрупкой, или церковно-социальные законы строже, случаи попыток самоубийства из-за несчастной любви считались десятками: пары которые не могли быть вместе (запрет родителей, один из влюбленных был в браке, недостаток средств на совместную жизнь), отсутствие взаимности, ссоры… Конечно же более этим грешили представительницы слабого пола от гимназисток до уважаемых домохозяек. Например как-то жена председателя Галицкого сейма выпила яд, но видимо плохо рассчитала дозу, довольно длительное время оставаясь живой. Поэтому возник спор с дракой между вызванными ксендзом и врачом за право первому подойти к ней и продолжалась так долго, что в конце концов решила все судьба – бедная дама умерла , поэтому победил священник.