В его жилах текла кровь польских королей полученная от материи, дочери Августа II Сильного и его фаворитки, известной европейской авантюристкой Анны Констанции фон Брокдорф (известная как графиня Козель), Фридерики Александры в замужестве Мощинской. Отца же своего будущий творец Фридриховки не знал – коронный казначей Ян-Кант герба «Налэнч» умер еще до появления на свет своего второго сына.
Рожденный в Дрездене (там где зимой 1704 года в местном дворце состоялась знаковая встреча его деда-правителя Саксонской земли с бабушкой – первой красавицей Европы, женой его министра барона фон Хольма) Фридрих Йозеф на долгие годы вместе с старшим его на семь лет братом Августом Фредериком Константием станет утешением вдовой матери – старший в восемнадцать спроектировал тернопольскую Кафедру, а младший Мощинский проявил незаурядные способности к наукам, овладел несколькими языками, играл на музыкальных инструментах и завоевал славу одного из первых танцоров при Саксонском дворе.
У него много имен: гонихмарник, градивник, тучник, градобурник, планитник … но одна сила, которой подчиняются суровые тучи. То ли человек, то ли демон, но в любом случае непростой человек, чья душа во время сна улетает в небеса для борьбы с непогодой, управляемой воздушными врагами (здухачами, сдувами, витрованцами). Хотя по другой версии жизни им подарили добрые воздушные змеи для борьбы со злом. Интересно, что хмарник встречается даже у Ивана Франко, как человек с сверхспособностями, проявляющимися в возможности притягивать и отгонять градовые облака.
Непременным атрибутом, кроме врожденного умения и наученности (знание специальных наговоров, молитв, обрядов), тучник имел при себе специальную палку изготовленную из годовалого отростка, которым до того были разогнаны кодло змей или лягушек. Он становился против облака и размахивая этой палкой, отводя беду от всей окружающей земли, которую мог охватить его глаз.
Страшный сон всех правителей Московии еще со времен кровавого палача Петра I и заканчивая настоящим временем – свободная и независимая Украина-Русь, историю которой они украли, чтобы облагородить свое рабское происхождение от улуса Золотой Орды где-то вначале XIV века. Ведь сплачиваемая веками татаро-монголам дань, а после их исчезновения – правопреемникам с Крымского ханства до начала XVIII века, как-то мало вяжется с имперскими претензиями на величие.
Полсотни ограничений и запретов украинского языка от официального использования до быта, сжигание украинских книг, ссылки украинской интеллигенции… и так год за годом уже четыре века, начиная от приказа Михаила Романова об уничтожении всех экземпляров отпечатанного в Украине «Учительного Евангелия» Кирилла Ставровецкого.
Со своей будущей миссией на этой грешной земле мальчик определился еще в год, когда поставил в тупик свою мамочку и ее подружек, выбрав из предложенного для гадания набора вещей одной рукой библию, а другой – деньги, что предсказывало его будущее в качестве обладателя издательского концерна, хотя взрослые тогда ошибочно истолковали выбор малыша как будущий епископский сан.
Кроме этого первые годы жизни Ивана Тиктора можно лаконично описать как родился в селе Красном на Галичине в зажиточной семье, там же получил начальное образование, затем учился в Рогатинской гимназии, где голову ему вскружил театральный дух (организовал подмостки в родовом имении). А потом вместе с классом вступил в ряды сечевых стрельцов, попал в плен после поражения Закарпатской народной республики, из которого его выкупил отец за счет семьи. В Польше межвоенного периода это был почти приговор.
Поздняя последняя любовь немолодого уже князя Святополк-Четвертинского к прекрасной польке младше его на много-много лет, свидетелями которой остались только легенды да лебединый пух на полу дома, который должен был стать дворцом неземного счастья, а превратился в обитель вечной печали…
Горячее княже сердце со всей силой страсти отдавалось предмету своего обожания будь-то дружба с князем Романом Сангушком, ради которой он согласен был ехать в далекие подольские края для короткой встречи, живописный вид берегов Горыни выкупленный за большие деньги, или любовь к той единственной в мире, с которой он мечтал провести остаток своей жизни, положив к ее ногам сердце, титул и большие доходы.
Еще при жизни самая таинственная фигура высшего света Восточной Европы на рубеже XVIII – XIX веков Яна Потоцкого превратилась в легенду – быть самим собой, пренебрегать великосветскими классовыми условностями, познавать мир и делиться своим опытом с другими в то время было «моветон», что грозило нарушителю остракизмом. Но видимо его это мало смущало при жизни, и тем меньше после смерти. Именно поэтому последняя, да еще под личиной самоубийства, вызвала такой поток гарячих сплетен и слухов в тогдашнем обществе, рождая порой совершенно невероятные теории, которые на публику выносились как бесспорный сенсационный факт.
Так даже тот, кто позиционировал себя как мемуарист, в поисках минуты славы утверждал, что главная причина самоубийства Яна заключалась в сложных отношениях с последней любимой женой Констанции Потоцкой. При этом женщина выставлялась в явно негативном свете, называясь хромой и капризной «как все полячки». К тому же Вигель обвиняет ее в отсутствии любви к мужу и публичных обвинениях его в горбатости, хотя якобы из соображений приличия не оформлении разрыва официально. Сам факт смерти для большего эффекта представляется им как резание бритвой. Но все эти «пикантно-кровавые подробности» потуги этого «мемуариста» два факта превращают в ничто – документальное оформление растяжения союза между Яном и Констанцией в 1709-ем и вовсе иные обстоятельства смерти, к тому же возникает вопрос «почему от официального разрыва до самоубийства прошло целых семь лет? «
Эту природную крепость на левом берегу Днепра недалеко от его устья издревле человек использовал для своей защиты от всех невзгод матушки-природы и злых намерений врагов своего рода, ведь здесь всего было вдоволь – среди чащоб водилось немало всевозможной живности и птиц, речные воды кишели разнообразной рыбой, вокруг было достаточно топлива для костра, а сеть протоков и каналов была настолько сложной, что найти того, кто хотел среди них затеряться становилось почти невозможной задачей. Видимо именно поэтому где-то здесь, согласно находок каменных литейных форм, существовали мастерские времен поздней бронзы (где начало I тыс. до н.е.).
Один из древних центров свободолюбивого украинского духа, о его существовании упоминал еще древнегреческий историк и географ Геродот в V веке до нашей эры, как о густых плавневых лесах довольно разнообразных по своему природному составу в пойме Борисфена среди многочисленных протоков – по данным археологических исследований здесь росли и узколистые (березы, осины, ясени), и широколисы (дуб, граб, клен) деревья. Именно это определило топонимическую идентификацию местности как «олешье», что на древнеславянском означает «лес».