Для подтверждения правомерности восстановленной власти в демократических условиях существования Войска Запорожского, где гетман избирался ежегодно и за любой проступок перед казачьим обществом мог быть отстранен от должности, Петру Конашевичу-Сагайдачному надо было проявить себя перед побратимами, перекрыв еще столь свежие в памяти победы предыдущих месяцев при гетманстве Стрелковского (взятие турецких Варны и Миссивры).
Конечно, благодаря славе его прошлогоднего дерзкого похода на Константинополь, когда окрестности султанской столицы были дотла выжжены казаками, как и половина турецкого флота близ Очакова прислана Ахмедом I вдогонку «Чайкам», тридцатичетырехлетний гетман получил от своего войска некоторый кредит доверия (не смотря на вину в огромных казачьих потерях организованного им похода 1614-го на Трапезунд и Синоп), но его нужно было еще оправдать более громкой акцией, как в финансовом, так и в общественном плане.
Понедельник, первый день по неділі (после воскресенья – укр. неділя), в народном воображении представал этаким седым дедом, который выступал проводником душ умерших между мирами, в зависимости от земной жизни покойного – в рай или ад и имел исключительное право открывать райские врата (что отождествляло его с христианским святым Петром). День традиционно имел печально-минорную окраску, поэтому подавляющая часть примет и предрассудков с ним связанных носит запретный или ограничительный характер.
Он считался неудачным для начала любого нового дела, особенно одевать новую рубашку, тем более не стоило отправляться в дорогу (потому как путешественника постигнуть проблемы и неприятностей, а время пути значительно затянется), побеленная в понедельник хата — к тараканам в доме и амбаре, вынесенная из печи жужалка — к коршуну у кур, стирать вещи — поднимать старые невзгоды, посадить наседку на яйца — вылупятся только петушки, что-то кому-нибудь одолжить — к нищете, женщинам нельзя было мыть голову, прясть и шить-вышивать (судьбу смоешь или зашьешь)… В целом понедельник по народным поверьям — тяжел на работу, и если начнется с несчастьями-неурядицами, вся неделя будет идти «тяжко».
Она родилась с Украиной в душе, что бы испить вместе со своей родиной всю ее трагическую судьбу ХХ столетия до конца. Она сквозь годы и все испытания достойно держала свой участок культурного фронта борьбы за свою страну даже на далекой чужбине, так и не поступившись своими принципами ради денег и минутной славы. Иванна Синенька-Иваницкая — запечатленная в женском подобии душа матери-Украины, прекрасная, нежная, поющая… как сама жизнь.
Дочь Тернопольщины, она родилась в спокойном 1897-ом в интеллигентской многодетной семье директора сельской четырехлетки Великих Черноконцев, Алексея Синенького, и наследственной певицы Фелиции Генчел. И хотя мать была чешкой по крови, душой она была больше украинкой, чем некоторые ее односельчане, вырасив всех восьмерых своих детей в духе патриотизма и преданности родной земле, лучшим доказательством чего было взятие в руки оружия двоими из них в рядах Украинской Галицкой Армии ( Осипа и Петр), а двое других – годами держали украинский флаг сквозь все невзгоді на культурном фронте (Иванна и Владимир).
Роскошь дворцов наполненных шедеврами искусства и литературы в окружении пышных парков с экзотическими растениями, по уютным аллеям которых с зонтиками от жарких солнечных лучей в руках гуляют изящные барышни в изысканных платьях и гарцуют на тонконогих рысаках кавалеры изящных манер… Вот только весь тот романтизм европейского Средневековья — сильно приукрашенная картинка нарисованная современниками сквозь свою призму идеальных представлений и мало соответствующая реальности, которая была совершенно иной.
Грязные узенькие кривые городские улицы залили нечистотами, в которых иногда при сильном дожде мог утонуть всадник вместе с конем, ведь водопровода, канализации и сливных стоков тогда в европейских городах еще не существовало. Сами дома, стоявшие сплошной стеной с обеих сторон, представляли собой невзрачные постройки холодные зимой и превращавшиеся в ад жарким летом, лишенные каких-либо эстетических украшений и в основном топленые «по черному». Не далеко ушли от них и прославленные, полные сквозняков и холода замки, каменный пол которых хоть для какого-нибудь тепла устелали соломой (к весне она вся спревала). Тут же бегали многочисленные уличные собаки использованные в качестве живых грелок, потому что камины не давали и сотой толики необходимого тепла в зимние холода. Именно поэтому верхнюю одежду и обувь жители европейского Средневековья сбрасывали тлишь в постели (в Англии до сих пор существует закон, согласно которому муж может расстаться с супругой, если у нее холодные ноги). И это при уютных теплых домах украинцев, где печка с грубой отапливала сразу несколько комнат, где пол мели и мыли несколько раз в неделю, где уличную обувь оставляли у входа, переобуваясь в домашние тапочки, а летом бегали в хате босиком.
Вера всегда лежит где-то за пределами рационального, поэтому происхождение почти каждого святого для той или иной общины места окутано мистическим флером в квинтэссенции многочисленных легенд, преданий, мифов…, свидетели которых и ныне с пылким рвением готовы свидетельствовать перед Богом и людьми об их реальности, не смотря на глубину веков первособытия.
Не обошла эта судьба и Свято-Георгиевский на Винничине, который хоть и не может похвастаться количеством седой пыли веков на своем историческом прошлом, но компенсирует это яркостью красок относительно новой легенды своего появления на свет, тем более само определение «пещерный» ментально погружает его в те далекие времена, когда на украинских просторах появлялись первые монастыри вырытые упорными христианскими монахами на Днепровских, Динских и крымских холмах.
Мятежный волелюбный дух, который всю жизнь вел его за собой всю жизнь не смотря на все попытки московской оккупационной власти под «аквафрешами» иль кумачовыми флагами унять эту безграничную жажду свободы и непокорности судьбе. Родившийся в московском гражданстве он умрет за украинские идеалы, чтобы превратиться в одну из легенд «расстрелянного возрождения». Кость Буревий — непокоренный литературный сатирик-мистификатор, всю жизнь шедший к осознанию московских корней всех зол на земле.
Судьба назначила ему родиться украинцем в чужой ему российской сельской среде на оккупированной воронежской Слобожанщине, хотя средств и сознательности многодетных родителей все же хватило ему на четыре школьных класса. Кость рано осознал ответственность за судьбу свою судьбу и существующие социальные неравенства общества.., поэтому-то и ряды социал-революционеров в пятнадцать, и пламенная борьба на страницах подпольной партийной печати, за что в конце концов он был первый раз арестован в 1905-ом.
В реестре украинской кухни особое место занимает Колыво (другое название канун или сыта), которое является самостоятельным блюдом-аперитивом, приготавливаемым на все традиционные торжества связанные с печальными погребально-поминальными обрядами и чествованием умерших. Хотя некоторые знатоки поварского дела относят его к одной из разновидностей кутьи через одинаковый базовый базовый ингредиент — кашу.
Традиционный рецепт приготовления Колыва прост: пшеничную (распространена на Правобережье) или ячменную (на Левом берегу Днепра) крупу (а сейчас в основном рис) отваривают до готовности и поливают сытой, представляющей собою медовый или сахарный сироп на воде. Упрощенный рецепт блюда предполагает замену каши мелкими кусочками белого хлеба, булочки или печенья, а более элегантный – добавление в кашу различных местных и экзотических сухофруктов и орехов.